В Театре Вахтангова — экзотическая премьера «Мёртвых душ»
Начать с того, что изначально спектакль заслуженного деятеля искусств Владимира Иванова, осуществившего 14 постановок на сцене Вахтанговского, назывался «Галопад». По названию особой пляски (от французского galopade), в которой кавалер с дамой, обняв друг друга, скачут вместе — галопом, во времена Гоголя говорили и так.
В «Мёртвых душах» галопад пляшут на балу у губернатора, и описание его дано Гоголем в восприятии Чичикова, приехавшего на вечер: «Галопад летел во всю пропалую: почтмейстерша, капитан-исправник, дама с голубым пером, дама с белым пером, грузинский князь Чипхайхилидзев, чиновник из Петербурга, чиновник из Москвы, француз Куку, Перхуновский, Беребендовский — всё поднялось и понеслось».
Нельзя сказать, что этот текст был на слуху у читателей, в отличие от многих других гоголевских цитат и «лирических отступлений», как говорили в школе. Но его можно воспринимать в качестве эпиграфа к постановке.
«В этой фразе, — объясняет Владимир Иванов, — в этом определении смысл и квинтэссенция идеи нашего спектакля, который был задуман как гимн Театру. Гоголь бездонен, это невероятный автор, и мы понимали, что можем показать только одну его сторону. А описание галопада в поэме Гоголя создаёт ощущение несущейся в невероятном вихре жизни, потерявшей надёжную точку опоры».
Именно в таком вихре несётся действие сценической версии «Мёртвых душ», созданной Владимиром Ивановым в соавторстве с Андреем Тупиковым. Всех персонажей поэмы Гоголя играют два актёра — н. а. России, лауреат Госпремии России Мария Аронова и молодой актёр, сын актрисы, Владислав Гандрабура. Успехи Ароновой на вахтанговской сцене тесно связаны с именем Владимира Иванова, её педагога по Щукинскому училищу, профессора кафедры мастерства актёра. Кто не знает лучших ролей актрисы в его спектаклях — «Фрёкен Жюли» (Кристина), «Царская охота» (Екатерина II, роль удостоена Госпремии РФ)», «Дядюшкин сон» (Москалёва), «Мадемуазель Нитуш» (начальница монастырского пансиона), «Обычное дело» (Джейн).
«Когда Бог дарит тебе таких педагогов — это фантастический лотерейный билет, — говорит актриса. — Я не устану говорить о том, что я в своём возрасте, при двух детях, будучи уже бабкой, встаю, когда он входит ко мне в гримёрку».
Флюидами этого уважения и любви пронизаны «Мёртвые души» — шестая совместная работа Владимира Иванова и Марии Ароновой.
Спектакль идёт в сценографии Максима Обрезкова, заостряющего наше внимание на трагической судьбе поэмы: все происходит на фоне двух огромных листов бумаги — на сером с чёрными строчками и на чёрном, сожжённом, с белыми буквами. Листы измяты, и так легко представить Гоголя, который пишет и вдруг рвёт страницы, комкает и бросает их, и вновь берётся за перо. Для спектакля сценографом были созданы 25 масок из органического пластика на основе кукурузы. Изготовить их было непросто, вначале в формате 3D сканировали лица актёров, по сканам отливали форму и делали маску, грунтовали, расписывали. Художник-гримёр — заслуженный работник культуры России Ольга Калявина.
Все мы родом из детства, и режиссёр спектакля сделал беспроигрышный ход, построив первое действие на материале одиннадцатой главы первого тома, которую знают меньше, чем главы о галерее помещиков. Именно в этой волшебной главе, с пронзительным обращением к птице-тройке, подробно описано, как из милого младенца Павлуши вырос страшноватый приобретатель Чичиков. Из наставлений папаши юноша ещё в годы ученичества усваивает основы науки жизни — угождать начальству, товарищей выбирать побогаче, друзей не угощать, а угощаться, и пуще глаза беречь копейку». «Все сделаешь и все прошибёшь на свете копейкой». — учит отец.
Павлуша оказывается талантливым учеником, и вот уже в ход идёт предательство учителя и обман с женитьбой на дочери начальника ради получения места, а когда Павел Чичиков входит в силу, там такие аферы проворачиваются, что впору о нашем герое в современных теленовостях говорить. А что, разве сейчас комиссии подолгу не «возятся» с «капитальными казёнными строениями», в результате чего лишь у всех её членов появляются дома «красивой гражданской архитектуры»? Не говорим уж о «золотом» перегоне через границу испанских барашков во времена работы Чичикова на таможне… Зал затаённо внимает этим подробностям феерической подготовки Чичикова к его эпопее с мёртвыми душами. Детская лошадка Павлуши и барашки на вращающемся круге сцены более, чем убедительны.
Актёры с упоением играют в Чичикова, то и дело меняясь ролями, мгновенно переодеваясь за кулисами, а порой возникают одновременно в его образе, смотрясь друг в друга, как в зеркало. И тут уж не сразу разберёшь, кто это перед вами, в малиновом фраке с искрой, и гоголевской шевелюрой… Мария Аронова виртуозно демонстрирует мастерство актёра, вот только что вы узнали её в образе Манилова в цилиндре и незабываемых брюках из белых роз, смешливого, сладкого чудака, открывающего фантастические торги, а она уж низкорослая Коробочка в шляпе из перьев, полувывалившаяся из своей коробки, и прямо из неё торгующая оказавшимся в цене товаром. Рядом с ней несколько видов часов с кукушками, видимо, для сравнения, похоже выскакивают.
Ну, а дальше, на мой взгляд, идут гиперболы. Павел Иванович приезжает к Собакевичу, и он — тоже Аронова. Огромная ростовая кукла — с лицом-маской из фильмов ужасов. Сам факт деловой поездки Чичикова уходит куда-то на второй план, на первом — желание изумить зрителя. Плюшкин — под стать Собакевичу, не то Кащей Бессмертный, не то Франкенштейн, — из серии «меня пугают, а мне не страшно». С «прорехой на человечестве» создатели спектакля явно переусердствовали, между тем, у Гоголя он назван «бесом». Так назвали его «покупщики», приезжавшие к нему за «хозяйственными произведениями». Плюшкин изводил их торгашескими уловками, и когда им надоело торговаться, они «бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек». Бес, по-моему, всё-таки не Франкенштейн.
За Плюшкина и пропойцу Ноздрева в спектакле отвечает Владислав Гандрабура. А Мария Аронова ещё и Селифан — всего зрители насчитали у актрисы 17 ролей. Очень смешна сцена беседы двух «приятных» дам — о фестончиках и оборочках.
Актриса считает, что спектакль ещё в стадии доработки и приглашает посмотреть его в начале юбилейного сезона. Нет сомнения, гимн Театру ещё прозвучит в «Мёртвых душах» вахтанговцев. Музыку к постановке начинал писать Фаустас Латенас, после его ухода автором музыки стал Вячеслав Жуков.
Ну, а что галопад? Зритель, конечно, увидит танец двух Чичиковых (режиссёр по пластике Сергей Землянский), в котором проявятся разные стороны характера приобретателя. В спектакле вахтанговцев галопад приходится родственником птице-тройке, о которой грустит, и которой восхищается автор поэмы, и это снова Аронова, в финале.
