8 июля отмечает 70-летие народный артист России, художественный руководитель театра «Сатирикон».
«Сатириконом» Райкин руководит 32 года, и, несмотря на то, что в последние пять лет коллектив переживает состояние бездомности, потому что в здании театра идёт ремонт, своё 80-летие в прошлом году отметили премьерами. Пандемия и самоизоляция вдохновения не добавили, но в театре активно работают, новый сезон планируют открыть премьерой спектакля «Плутни Скапена» по Мольеру, который ставит худрук.
«С семьёй мне повезло»
Константин Райкин родился в Ленинграде, в семье Аркадия Райкина, с которым вряд ли кто мог сравниться по популярности, мама Руфь Иоффе тоже была актрисой.
«Аркадий Райкин — особая звезда на небосклоне, — вспоминает Константин об отце, — он был так своеобразен, что перенять у него что-либо было невозможно. Не обладая педагогическими способностями, вдохновлял своим отношением к делу и образом жизни. Диалог с отцом веду всю жизнь: вопрос, что бы сказал папа по поводу того или иного явления или моего поступка, задаю всегда. Мне повезло, когда я выбирал семью — маму, папу, старшую сестру, но и они во мне не ошиблись».
Родители часто гастролировали, и Костя учился в физико-математической школе-интернате при Ленинградском университете. Но поступил в Щукинское училище, после которого десять лет отработал в «Современнике»: среди 40 его ролей 15 — главных. Из «Современника» перешёл в Ленинградский театр миниатюр, которым руководил его отец. Через год коллектив переехал в Москву, получив название Государственного театра миниатюр, впоследствии был переименован в «Сатирикон». Константин вместе с отцом играл в спектаклях «Его Величество Театр» и «Мир дому твоему», всесоюзную известность ему принесла авторская программа «Давай, артист!» Райкин первым начал читать со сцены стихи Мандельштама в оригинальной редакции. В 1987 году не стало Аркадия Райкина, и в 1988-м Константина Аркадьевича назначили худруком театра «Сатирикон».
«Стремимся просветлять зрителей»
Говоря о художественных принципах «Сатирикона», Райкин подчёркивает мощный энергетический посыл спектаклей и любовь к зрителям.
«Эту позицию «Сатирикон» наследует от театра Аркадия Райкина, — говорит он. — Мы — театр поэтический и стремимся просветлять зрителей. Стоим на позициях Станиславского, понимая, что без «жизни человеческого духа» на сцене невозможно. Способность к импровизации, гротеску, готовность к трюкам и трансформациям, а главное — страсть к непрерывному совершенствованию мастерства — таков современный «Сатирикон».
Среди режиссёрских работ Райкина — «Геркулес и Авгиевы конюшни», «Маугли», «Такие свободные бабочки», «Ромео и Джульетта», «Кьоджинские перепалки», «Доходное место».
Режиссёров на постановки Райкин приглашает «по ощущению родства и схожести позиций». Иногда по необходимости, потому что не играет в своих спектаклях. В «Сатириконе» ставили и ставят спектакли Егор Перегудов, Юрий Бутусов, Евгений Марчелли, Валерий Фокин. Райкин работал с Петром Наумовичем Фоменко, с Робертом Стуруа.
«А как актёр всегда отдаюсь на волю режиссёра, — говорит он, — потому что современный театр — режиссёрский. Если есть возможность, смотрю спектакли коллег: в отечественном театре работают фантастические мастера — Лев Додин, Кама Гинкас, Генриетта Яновская, Сергей Женовач, Римас Туминас, Виктор Рыжаков, у них можно многому научиться. А какие артисты в наших театрах — Евгений Миронов, Олег Меньшиков, Марина Неелова, назову не менее 25 имён тех, чьё творчество нужно изучать».
Сам Райкин долгое время преподавал актёрское мастерство в Школе-студии МХАТ, в 2012-м открыл «Высшую школу сценических искусств», где, кроме актёрской, можно получить профессии звукорежиссёра, дизайнера, светотехника. Жена Елена Бутенко и дочь Полина Райкина, актрисы «Сатирикона», работают в школе, Елена — декан актёрского факультета, Полина — старший преподаватель.
Гамлет, Мэкки-Нож и Ричард III
Из всех ипостасей любимейшая у Райкина, не сомневаюсь, актёр. Вспомнить только его роли-события в «Сатириконе»: Гамлет и Синьор Тодеро хозяин, Ричард III и Король Лир, кафкинский Грегор Замза и Подпольный Достоевского, Мэкки-Нож, «Контрабас», Сганарель.
«Интересно, что роль Сганареля в «Дон Жуане» Мольер писал для себя, — подчёркивает Райкин. — Дон Жуан и Сганарель — как две половинки яблока, они не могут жить друг без друга. Все время спорят, на их спорах построена вся пьеса. Мы делали спектакль, скорее, про эксперимент с высшими силами — Дон Жуан все время нарывается, ожидая, когда же его остановят, но за всеми ужасами, которые творит, скрывается нечто настоящее. Сганарель интуитивно чувствует, что и в Дон Жуане есть что-то хорошее, и любит его».
Выход на сцену Райкин называет «волевым актом» и рассказывает, какое мужество требуется актёру в ситуации срочного ввода на роль. Когда ему нужно выйти перед тысячным залом в главной роли, которую выучил за сутки, заменяя кого-то, и сделать так, чтобы зритель не заметил, что это срочный ввод.
«Ты один на сцене, где только микрофон и осветительные приборы, перед залом, в котором 1000, 2000, 6000 человек, и ты должен говорить уверенно и внятно. Преодолеваешь страх, и это стоит огромных усилий».
Райкина часто спрашивают, почему он так хотел сыграть «кровавого» Ричарда III?
«Потому что это одна из лучших ролей мирового репертуара, — отвечает, — а я сыграл много гениально написанных мерзавцев — Ермилу Зотыча Ахова у Островского, Подпольного у Достоевского, да и Гамлет — настолько ли положителен? Как сказал Питер Брук: «Гамлет» — это вершина, склоны которой усеяны трупами актёров и режиссёров, которые её штурмовали», вот и я своим трупом разнообразил этот склон».
Актёрство — здоровая профессия
Если актёру сложно отойти от роли после спектакля или фильма, Райкин считает, ему надо к психиатру.
«Хороший актёр роль снимает с себя мгновенно, едва уходит из кулис, — говорит он, — а к тем, кто шаманит, наводя тень на плетень, мол, я князь Мышкин и в жизни, отношусь плохо. Тому, как надевать и снимать роль, учат в институте, и когда я вижу, что мои студенты начинают шаманить, сбиваю немедленно. Актёрство — это ремесло, здоровая профессия, требующая способности к преодолению разного рода сложностей, методология, система Станиславского, и никакая мистика тут не нужна».
В кино Райкин дебютировал в картине «Завтра, третьего апреля…». Стал широко известен после картин — «Командир счастливой Щуки», «Много шума из ничего», «Свой среди чужих, чужой среди своих», а музыкальная комедия Владимира Воробьёва «Труффальдино из Бергамо» по пьесе Гольдони «Слуга двух господ», дала почувствовать артисту сладость оглушительной славы.
Тем не менее, кино Райкин ставит на вторую позицию посте театра: «Замечательный вид искусства, но театр интереснее. Снимаясь, конечно, интересуюсь результатами, но не отношусь к экзальтированным артистам, которые «не могут на себя смотреть». Знаю, что я не синеглазый высокий блондин, а вовсе даже маленький и лысый, но у меня есть ряд преимуществ, могу позволить себе то, что не могут блондины. С кино у меня нет такого длительного альянса, как с театром, театр — моё единственное любимое дело жизни».
Пушкин и Гоголь помогут подросткам
В разговоре с журналистами накануне юбилея Константин Аркадьевич активно поддержал тему чтения подростками.
«Рекомендовал бы им отдельно от школы читать классику XIX века. Подозреваю, что литературу преподают поверхностно, сужу по молодым людям, поступающим к нам в «Высшую школу сценических искусств». А тот, кто читал классиков, вооружён нравственными установками и застрахован от многих ошибок. Будь возможность, я бы быстро заинтересовал подростков произведениями Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Островского, Гончарова, Чехова. Они ведь как говорят — «Это про времена, нас не касающиеся», потому и не знают историю, ни прошлую, ни современную. А классики абсолютно попадают в наше время. Мне повезло с учительницей литературы, она задавала такие вопросы, на которые до сих пор ищу ответы».
Константин Райкин сообщил, что увлёкся Евгением Водолазкиным, и в «Сатириконе» уже ставят на малой сцене его военную повесть «Близкие друзья». К открытию сезона готовят «Плутни Скапена».
«Если не ошибаюсь, это седьмое обращение к Мольеру в «Сатириконе», — улыбается худрук, — ставим французского классика чаще, чем это делают в «Комеди франсез».
