Двухсерийный короткометражный фильм «В город пришла беда» 1966 года, прямо скажем, не входит в «пантеон» советского кинематографа. Не всякий киноман вообще слышал об этой интересной работе эпохи раннего Брежнева.
Кадр из т/ф «В город пришла беда», реж. Марк Орлов, 1966 г.
Здесь нет «звёздного» актёрского состава, да и снят он оказался непозволительно «просто» для своего времени. Хотя, казалось бы, сам сюжет — эпидемия «чёрной оспы» в Москве — обязывал создать нечто монументальное.
К сожалению, в сети нашлось совсем мало информации о «бэкграунде» этой в чём-то уникальной для тех лет работы Марка Орлова. Но надо сказать сразу, что говорим мы о телевизионном фильме, а не о художественном. Это вполне оправдывает и «простоту» сюжета, и отсутствие глубокой проработки «лирических» линий, и почти репортажную прямолинейность изложения.
В основе сюжета — реальные события, происходившие в Москве в 1959–1960 году. Тогда известный советский художник-плакатист, дважды лауреат сталинских премий Алексей Кокорекин привёз в Первопрестольную из Индии вирус «чёрной оспы». Дома художник успел пообщаться с женой и любовницей и через считанные дни скончался.
Так запустилась цепочка заражений вирусом оспы, который можно было заполучить предельно легко. Для понимания: достаточно просто зайти в помещение, где 5-10 минут назад находился больной оспой, чтобы через непродолжительное время разделить с ним все тяготы.
Оспа грозила вырваться далеко за пределы Москвы. Но советская медицина взяла заразу в железные тиски и победила повальной вакцинацией. Итог 46 заболевших и трое умерших, включая «нулевого пациента».
Кадр из т/ф «В город пришла беда», реж. Марк Орлов, 1966 г.
В фильме «В город пришла беда», как я уже сказал выше, лирическая сторона истории раскрыта слабо — как подозреваю, такой задачи перед режиссёром и не стояло вовсе.
Нас как-то «по касательной» знакомят с женой, сыном и другим окружением «виновника» (в фильме он архитектор), — имена их не запоминаются, сами характеры плоские. Но эти люди и не должны отвлекать нас от основной сюжетной линии — развёрнутой медиками под руководством ленинградского профессора настоящей «спецоперации».
Один действительно яркий персонаж в этом телефильме — американский журналист Нортон, он показан просто образцовым «диссидентом», активно сопротивляется помещению в карантин и продолжает свой протест уже в палате, считая все эпидемиологические мероприятия в стране покушением на свободу.
Как же это похоже на нынешних активных «ковид-диссидентов» или «ВИЧ-диссидентов» с их цветастыми теориями заговора. Жаль только в разбираемом нами телефильме никакого «моралите» для язвительного американского репортёра сценарист Александр Мильчаков не придумал.
При том, что роль таких, как Нортон, «скептиков» в развитии любой эпидемии трудно переоценить.
Кадр из т/ф «В город пришла беда», реж. Марк Орлов, 1966 г.
Снятый более полувека тому назад фильм «В город пришла беда» сегодня смотрится с особым интересом — он абсолютно попал в контекст сегодняшней «самоизоляции», хотя и выглядит скорее таким кинематографическим упрёком из того времени.
«Вот как надо было!» — будто говорят нам своими делами с чёрно-белого экрана эти обаятельные воодушевлённые товарищи врачи, которые в защитных костюмах, кстати, визуально вообще ничем не отличаются от нынешних коллег.
А «надо» нам было действительно — как в этом кино. С полной мобилизацией, начиная с «нулевого пациента». Если уж мы ставили и ставим цель действительно бороться с эпидемией.
Мне, разумеется, возразят — COVID-19 в 2019–2020 году и чёрная оспа в 1959–1960 году — далеко не одно и то же. От оспы уже существовала вакцина, а коронавирус — «чудо чудесное», до сих пор не до конца изученное.
Но фильм-то совсем о другом.
Кадр из т/ф «В город пришла беда», реж. Марк Орлов, 1966 г.
Например, там штаб борьбы с эпидемией возглавил врач, профессор. Он же получил и практически безграничные полномочия, когда «по щелчку пальцев» собираются все министры и они безоговорочно делают то, что им говорит специалист.
Да, именно врачи, медицинская профессура должны стать во время эпидемии главными «диктаторами», а не далёкие от медицины чиновники, какими бы талантливыми организаторами они не были. Врачи должны иметь решающее слово в принятии решений, а не быть в позе просителей.
Тогда и средства защиты в общем доступе оказались бы вовремя — где-нибудь в начале марта, а не теперь, уже скорее «для галочки».
Давайте же, наконец, посмотрим эту почти документальную хронику той необъявленной войны, в которой мы вышли победителями.
