Всего лишь месяц остался у тех, кто не успел побывать на выставке «Свободный полет» в Новой Третьяковке
На новой площадке под названием Западное крыло (бывший ЦДХ) совместно с Музеем AZ освоен грандиозный проект, рассказывающий о несомненных ассоциативных связях Андрея Тарковского и неофициальных художников 1960-1980-х. О тяжелой доле нонконформистов в СССР, переживших разгром выставки авангардистов в декабре 1962-го, а также печально знаменитую «бульдозерную выставку» в 1974-ом, всем известно. Огромная землеройка в качестве памятника тем событиям возвышается перед входом в Третьяковку, правда, разукрашена детскими рисунками, — времена изменились. Как в этих временах воспринимается творчество художников, для которых оттепель закончилась с «бульдозерной» выставкой, и рассказывает экспозиция. Большинству пришлось эмигрировать, а оставшиеся в Союзе пережили немало репрессий.
Фото: предоставлены пресс-службой Музея AZ
Но в центре «Свободного полета», по замыслу продюсера проекта, гендиректора Музея AZ Наталии Опалевой и автора и куратора проекта Полины Лобачевской, Андрей Тарковский, которого сам Бергман называл «самым великим из всех». На выставке, раскинувшейся на трех с половиной тысячах квадратных метров, представлены три шедевра Тарковского – «Андрей Рублев», «Сталкер», «Солярис». Состоит выставка из трех частей, и в каждой Тарковский накрепко спаян с творчеством художников, с которыми даже не был знаком.
Части эти являлись зрителям постепенно – в 2016 году в «Электротеатре» показали экспозицию «Предвидение», в которой фильм «Сталкер» сообщался с работами Петра Беленка. Год спустя в Новом Пространстве Театра Наций на выставке «Прорыв в прошлое. Тарковский & Плавинский», посвященной 50-летию фильма «Андрей Рублев», 85-летию режиссера и 80-летию художника зрители получили настоящий культурный шок, так необычно все было сделано. А в прошлом году по приглашению Франко Дзеффирелли Музей AZ показал во Флоренции и Милане две версии «Нового полета на Солярис», где в унисон звучали кадры из фантастического фильма и живопись нонконформистов, которых искусствоведы называют «вторым авангардом», а в музее нарекли «советским Ренессансом».
Страсти по Андрею
Именно «Прорыв в прошлое» вводит зрителей в пространство «Свободного полета». Едва вы вступаете в полуосвещенный круг, как прямо на вас с экрана выезжает кинокамера с двумя фигурами по бокам. Андрей Тарковский и оператор Вадим Юсов. Впечатление, что они даже пошевеливаются и сейчас начнут отдавать команды массовке. Еще один экран посвящен прологу с полетом над землей. Человек забирается на храм и летит на чем-то похожем на воздушный шар. Тот самый свободный полет. В сущности, если вдуматься, «Андрей Рублев» снят о художнике, который испытывает чувство полета, ощущая свою связь с Богом и отрываясь от всего земного.
А дальше ваш путь лежит среди восьми больших экранов, расположенных под углами друг к другу. На каждом покажут часть фильма, но не отрывок, а кульминацию сцены, которая незаметно перейдет в рабочий момент. К каждой части подобраны фотографии со съемочной площадки, из них сделан маленький фильм, который погрузит вас в пространство картины и рабочий процесс. Иконостас из восьми фигур основных персонажей. Большие фотографии Тарковского — с его изречениями: эффект присутствия мастера в одном с вами пространстве неоспорим.
Самые печальные экспонаты – вести с худсоветов, на которых чиновники рассказывали Тарковскому, как «улучшить» фильм. Ответом – написанная его рукой фраза – «Нет слов, чтобы выразить то чувство затравленности и безысходности, причиной которого явился этот нелепый список поправок, призванный разрушить все то, что мы создали». О том, каким «бульдозером» ездили по фильму, доведя молодого режиссера до инфаркта, всем тоже известно. Фильм купили в Америке и Европе. на Каннском фестивале он получил приз ФИПРЕССИ. В СССР прокатное удостоверение выдали лишь в 1971-м: 300 копий (обычно от 1200 до 2000) – шла картина в окраинных кинотеатрах.
Встреча человека с океаном
Когда Андрей Тарковский снимал свой фильм — в Пскове, Изборске, Владимире, примерно в этих местах Дмитрий Плавинский, сбивая замки с разрушенных храмов, копировал остатки росписей и икон, делал наброски. Позднее все они стали картинами. Рассказывая об этих путешествиях, художник говорил, что только в этих городах — с безликими центрами, разрушенными церквями и покосившимися кладбищами «видит лик души народа». И продолжал – «Самое большое наполнение человеку дает прошлое, потому что оно возвратное». Прорываясь сквозь это прошлое, говорил о будущем. Знаменитый офорт Плавинского «Плащаница», можно сказать, такая же программная вещь для художника, как «Андрей Рублев» для Тарковского. Легко представляю этих людей сошедшимися в беседе.
Направление, в котором работал, художник называл «структурным символизмом», и в каждой его работе найдете знаки, которые символизируют встречу человеческой цивилизации (арабские цифры и латинские буквы) с мировым океаном (рыбки, ракушки, аммониты, куски сетей, косточки). Возьмите «Отпечаток памяти» из коллекции музея AZ: если эту картину, образно говоря, «распечатать», получим обращение в вечность, а, значит, и к нам самим. Исследуя в своих картинах строение листа, рог носорога или панцирь черепахи, художник всегда говорит о мироздании.
Вестники
«Предвидение» — вторая часть выставки – в который раз подтверждает, какими вестниками могут быть художники. Тарковский снял своего «Сталкера» — прямое предсказание возникновения Зоны — в 1979-ом, а Петр Беленок, уроженец чернобыльских мест, скульптор, в 70-х в Москве за кусок хлеба лепил «ильичей» и бесконечно рисовал одну и ту же серию черно-белых картин в стиле «панического реализма». Маленькие человеческие фигурки в ужасе куда-то бегут, спасаясь от взрывов стихии. Совпадение? Вряд ли. До чернобыльской катастрофы оставалось восемь лет. Реальность ее в «Предвидении» показала фоторепортер Виктория Ивлева, которая в 1990 году вошла в зону разрушенного реактора и сделала серию фотографий. Награждена премией World Press Photo.
«Новый полет на Солярис» пригласит вас на космическую станцию – с видеоинсталляцией Платона Инфанте в центре и многократно увеличенной на экране картиной Брейгеля «Охотники на снегу». Чтобы не растеряться, важно вспомнить финальные кадры «Соляриса», в которых на вас надвигались артефакты из ковчега мировой культуры, отправленные Тарковским в космос. Книга Доре с иллюстрациями «Дон-Кихота», посмертная маска Пушкина, Венера Милосская, старинные средневековые офорты, шесть картин Брейгеля… Устроители выставки, и, прежде всего, художник-постановщик Геннадий Синев и медиахудожник Александр Долгин (к сожалению, до открытия не доживший), отправляют в космос ковчег с новыми артефактами. Это фильмы Андрея Арсеньевича и 12 его коллег – от Феллини до Ларса фон Триера, давших оценку его творчеству, а также картины 12 нонконформистов, среди которых главный герой музея Анатолий Зверев, а также Франциско Инфанте, Дмитрий Плавинский, Петр Беленок, Юло Соостер, Дмитрий Краснопевцев, Лидия Мастеркова, Владимир Яковлев, Владимир Немухин, Владимир Янкилевский, Олег Целков.
Будьте предельно внимательны, передвигаясь по сверкающему коридору станции, ведь нужно рассмотреть картины не только на стенах, но и – ожившие — в иллюминаторах. А в последнем зале задержитесь перед экраном с Брейгелем. Связь времен просто осязаема.
Ева Скалецка
