О премьере «Дурак — это хорошо!» по рассказам Тэффи в Театре «Содружество»
В дореволюционной России писательница Тэффи (Надежда Александровна Лохвицкая, 1872-1952) была необыкновенно популярна. Её называли «королевой юмора», а газеты и журналы, c которыми она сотрудничала, были нарасхват.
Унаследовав писательский дар, как и три её сестры, от прадеда Кондратия Лохвицкого, масона и сенатора эпохи Александра I, писавшего мистические стихи, Надежда испытала первый успех в 13 лет. И, хоть и считала «чем-то смешным, если все мы полезем в литературу», печататься продолжила. Замужняя жизнь не прельстила: прожив восемь лет замужем за Владиславом Бучинским под Могилёвом и став матерью троих детей, в 1900 году развелась и уехала в Петербург строить литературную карьеру.
Через год в журнале «Театр и искусство» появилась её публикация, подписанная — Тэффи. Из 30 сборников, изданных за всю жизнь, в дореволюционной России писательница выпустила 16. В двухтомнике 1911 года «Юмористические рассказы» изображала жизнь петербургского «полусвета» и трудового народа, критиковала обывательские предрассудки. Повседневность и обыденность всегда подмечала зло и метко. Творчество Тэффи высоко ценили Бунин и Куприн, Мережковский и Сологуб, и, как ни странно, Николай II и Ленин, по совету которого в 20-х годах были организованы пиратские издания её рассказов об эмигрантской доле.
Эмигрировать не планировала, хотя революцию не приняла, произошло это спонтанно. В конце 1918 года вместе с Аркадием Аверченко уехала в Киев с публичными выступлениями и после полутора лет скитаний по российскому югу села на пароход до Константинополя. Судя по всему, своё дело сделала и «струйка крови у ворот комиссариата, медленно ползущая поперёк тротуара», перешагнуть через которую было невозможно.
В Париже писательницу не оставляла надежда на скорое возвращение, но что-то мешало: «Конечно, не смерти я боялась. Я боялась разъярённых харь с направленным прямо мне в лицо фонарём, тупой идиотской злобы. Холода, голода, тьмы, стука прикладов о паркет, криков, плача, выстрелов и чужой смерти. Я так устала от всего этого. Я больше этого не хотела. Я больше не могла».
Тэффи и в эмиграции оставалась одним из самых любимых авторов русской диаспоры. «Анекдоты смешны, когда их рассказывают. А когда их переживают, это трагедия», — писала она. В первом номере газеты «Последние новости» (27 апреля 1920 года) был напечатан рассказ писательницы «Ке фер?» (фр. Que faire? — «Что делать?»), в котором старый русский генерал, растерянно озираясь на парижской площади, бормочет: «Все это хорошо… но que faire? Фер-то ке?», для оказавшихся в изгнании фраза стала своего рода паролем.
Вот эту невероятную жизнелюбивость Тэффи, взявшей эпиграфом к своему двухтомнику цитату Спинозы «Смех есть радость, а посему сам по себе — благо», её способность смотреть на жизнь через парадоксальную призму и попыталась соединить с горькими воспоминаниями об оставленной родине в спектакле «Дурак — это хорошо!» Екатерина Королева.
«Согласитесь, наша жизнь полна парадоксов и абсурда, а все это есть в Тэффи, — говорит режиссёр, — к тому же писательница умеет с иронией посмотреть на происходящее, а именно иронии не хватает нам всем, чтобы облегчить жизнь. В театре, в том числе».
Временной разброс событий в спектакле — с середины 80-х XIX века и до начала 30-х XX. Начинается все вполне традиционно: Петербург, благополучные девочки Лохвицкие — Мирра (Екатерина Королева), Надежда (Елена Оболенская) и Лена (Надежда Бодякова) в окружении своих друзей-поклонников (Евгений Бодяков, Вадим Николайчук, Нико Саладзе), грезя о литературе, на одном дыхании коллективно сочиняют стихи, откликаясь друг другу строчками. Они ещё не знают, что это иммерсив, до революции более трёх десятилетий, а уж до нас с вами — века. Сценку эту правдоподобно описала, время спустя, Надежда, ставшая Тэффи, в книжке «Как я стала писательницей»,, но благостность её взрывают музыкальные аккорды и великолепное пение молодой актёрской шестерки.
Кто они в данный момент: молодые люди из XIX века, актёры, отстранившиеся от своих персонажей, или наши современники, зрительские двойники — в этом загадка «Дурака». Екатерина Королева называет свой спектакль витражом или мозаикой.
Чуть-чуть повернули грань — и на сцене новый сюжет, казалось бы, с теми же лицами, но все в новом свете, успевай включаться, зритель, соображай, а главное — участвуй в действе. Делать инсценировки по нескольким литературным произведениям всегда непросто. В спектакль «Дурак — это хорошо!», где использованы восемь рассказов Тэффи, взяли эпизоды, в которых Тэффи описывает то, что в реальности происходило с ней или её сёстрами и её острые зарисовки-наблюдения за окружающими.
И мизансцены эти будут вести себя весьма вольно, то близко подходя друг к другу, то сливаясь, а то удаляясь на приличное расстояние. Но «реальности» как таковой после первого эпизода зрителю не видать. Особенность письма Тэффи такова, что реальность у неё всегда окутана флёром фантазии, выдумки и Иронии над происходящим.
И не случайно в эпизоде под названием «Лиза» видим не дочку священника, которая впаривает сёстрам Лохвицким про четыре золотых рояля на сеновале и 14 бархатных платьев, спрятанных в глиняном горшке для теста, а саму Тэффи — Надежду. В «Фее» — проникаемся её горестной замужней жизнью, в которой муж пугал её тем, что хотел нанять в няньки горбатую Казимиру Карловну, чтобы дитя сызмала проникалось сочувствием к обездоленным, и которая в воображении начитанной юной матери тут же превращалась в злобную фею Карабос из «Спящей красавицы».
В «Джентльмене» — с парижским привкусом узнаем историю отношений младшей сестры Лены с обожателем-идиотом. И все эти события, о которых сказано мимоходом, актёры словно нанизывают на ниточку безумно смешного рассказа «Переоценка ценностей», в котором и звучит постулат, что «Дурак — это хорошо!». Так постановили гимназисты первого класса, которые устроили целое заседание по поводу низвержения этикета и правил поведения в обществе: отныне «молаль» не нужна, «зениться» можно с первого класса, а «дулак — это холосо». Невольно задумаешься, вспомнив все сказки про дураков-счастливцев и присказки про то, что «дуракам везёт» и на Руси они «в почёте». Хотя, как знать, о какой «переоценке ценностей» писала Тэффи в своём рассказе.
Также подробно разыгран сюжет с «Проворством рук», где в роли незадачливого фокусника, опростоволосившегося перед публикой, но и слезу из неё выдавившего, поскольку «с утра… не ел», убедителен Евгений Бодяков. «…Подлец народ нонеча…с тебя деньги сдерёт…и душу выворотит» — диагноз Тэффи не в бровь, а в глаз, тональность спектакля во втором действии резко меняется. Все эти игры «модного адвоката» (коварно улыбчивый Нико Саладзе), который в рассказе так «защитил» своего подопечного за неудачную статейку в газете, что суд отправил его на эшафот, и ленивые разговоры семейства за чаем о «гильотине», которую хорошо бы поставить «на районе», чтоб недалеко было ходить «гильотинироваться», спросите, что за абсурд, и сами себе ответите, — наша реальность из телевизора.
Кого ужасает сегодня смерть невинных людей в «мирных» городах? В кого превратился обычный homo sapiens? Что совершит он в следующую секунду? Всё самое ужасное, что только можно себе представить, стало обыденностью, естественным ходом событий и вошло в сознание как «порядок, обязательный для всех». Социальная сатира Тэффи сегодня актуальна как никогда, и чтобы публика прочувствовала это, «адвокат» приглашает из зала зрителя и очерчивает его фигуру на листе ватмана на подрамнике: все, теперь он — мишень, как любой из сидящих в зале… В этом же ряду игры модниц, стоящих в очереди на «гильотинирование», с париками а-ля Мария Антуанетта…
И наконец на подмостках возникает образ корабля, навсегда увозившего из России людей, которые в большинстве своём были гордостью страны. А в эпизоде с «раскаявшейся судьбой» создатели спектакля не отказывают себе в возможности выразить своё отношение к Тэффи, верно подметив, что за её иронией нет сочувствия к персонажам, среди которых ни одной благородной персоны, все с червоточинкой. В этом и ценность её острого писательского пера, но и мучительный перепад настроений в отношениях с людьми, что становится очевидным в её «Воспоминаниях»(1931).
На забудем о музыке, в спектакле звучит живой звук, актёры сами играют на музыкальных инструментах. И среди бравурных ритмов — все же Тэффи была оптимисткой — совершенно уместно, к примеру, звучание романса «На заре ты её не буди», который с упоением исполняют молодые артисты. Почти все они с музыкальным образованием, Надежда и Евгений Бодяковы — выпускники Гнесинки, Вадим Николайчук окончил музыкальную школу по классу фортепиано, ему прочили поступление в консерваторию, но он выбрал театр. Елена Оболенская, играющая Тэффи, от спектакля к спектаклю находит все новые повороты в сложном характере своей героини, без которой русский писательский олимп «будет неполным».
Среди отзывов, к сожалению, встречаются и такие: «Мы с мужем не поняли, что хотели донести до нас этим спектаклем: непонятные баловство и веселуха, балаган и дураковаляние. Наверное, мы — дураки! И, судя по репликам после спектакля, мы не одни такие». Создатели спектакля сожалеют и надеются, что эти зрители придут в театр ещё раз. Более того, они разрабатывают флаер, который поможет включаться в представление тем, кто имя Тэффи слышит впервые. Эксперимент продолжается!
Нина Катаева
