Как я решился продать квартиру?

Ну что, теперь об этом можно написать. Я продал квартиру, с которой меня связывали 26 лет жизни.

Тот самый дом в Марьино. Фото: Mapio.net

В 1994-м году её получил мой отец, в обмен на комнату в коммуналке в самом центре Москвы. К сожалению, я не знаю (или не помню), как моему отцу досталась та комната в Малом Кисельном переулке у Кузнецкого моста — это был 1987-й год и меня, четырёхлетнего, этот вопрос не занимал вообще.

Из давних-давних детских воспоминаний я выудил 2-3 зрительных образа той квартиры. Она мне не нравилась — папина комната была большой, холодной и какой-то неуютной. Интересно, что сейчас там? Может быть, офис? Или хоромы? В любом случае, точно не коммуналка — её же тогда как раз расселили.

И в обмен на ту «лачужку» отец получил ордер на квартиру в новостройке в районе Марьино. 39.1 квадратный метр площади, не считая двух лоджий (в однокомнатной квартире!).

И туда мы с отцом ездили очень часто, где-то раз в неделю на выходных точно. В начале и середине 90-х район Марьино в районе Новочеркасского бульвара и улицы Перерва представлял собой одну большую стройку: пустыри, строительная техника, пыль, жара… Метро одноимённого там тогда ещё не было — ехать приходилось от Текстильщиков на автобусе и где-то полкилометра идти вдоль карьеров до дома.

Но спустя год после получения ключей наши с отцом поездки на новую квартиру в Марьино прекратились — родители начали её сдавать.

А в 2009-м, после того, как очередные жильцы съехали, в Марьино переехал жить сам отец. Мы решили, что я уже более чем самостоятелен для жизни без отцовской опеки (мама к тому времени уже 7 лет как была в лучшем мире), да и сама сдача квадратных метров в аренду вместе с не такими уж и большими деньгами приносила достаточно хлопот: постояльцы попадались не всегда ответственные и аккуратные.

Периодически папе звонили соседи, жаловались. А одна квартирантка залила соседей снизу, и расходы на компенсацию за ремонт съели тогда добрую часть прибыли…

После переезда отца в Марьино я стал периодически наведываться к нему в гости. Район к тому времени уже расцвёл, появилось метро, сложилась удобная инфраструктура.
А с 2013-го я стал наведываться в гости ещё чаще: после того, как в мае того года папа пережил инфаркт, я несколько дней жил с ним (после выписки) в этой квартире, затем оплачивал сиделок с проживанием — они могли обеспечить требуемую квалифицированную реабилитацию.

Сиделки и моя форель на пару с овощами сделали своё дело: с осени отец уже бодро стоял на ногах, сам всё делал и просил не опекать его сверх меры (эта его черта характера мне передалась исчерпывающе), даже подарил свои ходунки соседу по подъезду. Тем не менее, вплоть до марта 2019-го, когда папы не стало, я навещал его раз в одну-две недели. Всё как обычно — принести продукты и поговорить, обсудить последние новости и обязательно получить дозу политического ликбеза.

Это долгое лирическое отступление я сейчас дал для того, чтобы читатель смог примерно себе представить, насколько «легко» мне далась идея продать завещанную мне квартиру. Достаточно сказать, что в течение первого года после смерти отца я относился к ней почти как к музею: приду, счётчики проверю, телевизор посмотрю, перекушу — и домой. Само собой, прибирался, протирал пыль.

О продаже в первый год после смерти отца даже не думал, но и что делать с доставшейся по наследству недвижимостью не представлял. Сдавать? Ну… 35-40 тысяч в месяц «сверху», жизнь «на пороховой бочке» и практически обязательный лёгкий косметический ремонт после выезда квартирантов. К тому же для сдачи требовался ремонт («дедушкин» спартанский вариант на рынке аренды не котируется). Плюс ко всему квартплата за пустующие метры хоть и не была большой, но всё же была.

И финальное решение «продавать», в свете этих вводных, пришло как единственно разумное. К тому же вырученная сумма позволяла мне решить ряд важных текущих задач, про которые я подробнее расскажу уже в следующих «сериях».