Итак, собравшись поутру, мы с моим другом, что приехал погостить ко мне накануне, отправились в город нашего детства. Мы постоянно приходим к тому, что все мои проблемы с нервами и его проблемы с незваными гостями, проистекают именно с той поры и с тех мест. Что-то важное нам обоим необходимо переосмыслить. И ему и мне. Но он в отличие от меня, человек уже со статусом и передвигается на большой дорогой машине, а я, ну вы сами знаете. Я — писатель.
Между тем, мы мчались из одного богом забытого города в другой — ещё более захолустный городок, в котором всего две главные улицы — Большая и Малая. Причём улица Большая по размерам меньше, чем улица Малая, когда как улица Малая, в свою очередь, в разы больше Большой. В этом, кажется, и кроется суть города, в котором мы родились и провели наше детство, отрочество и часть юности.
В противоречиях и парадоксах. В том, что в этом городе все изначально не так. Мчались мы быстро, будто там, куда мы едем кого-то хоронят и мы опаздываем на это мероприятие или кто-то женится и без нашего участия не начнут церемонию бракосочетания. В городе своего детства я всегда спешу. Приезжаю, спешно обхожу улицы и будто мне срочно нужно дальше — покидаю его, хотя мне торопиться некуда, я же фрилансер.
И вот мы мчались мимо горных аулов под разговоры о бывших одноклассниках, сумасбродных прожектах былой юности. Есть в совместных воспоминаниях с человеком, которого близко знаешь, какая-то отрада. Даже если эти воспоминания не очень весёлые, касающиеся грустных событий, они кажутся безболезненными, когда рядом друг, с которым ты все это пережил.
— А мама моя говорила, что мы живём в раю. И только когда мы долго где-то путешествуем и возвращаемся в родные места, по-настоящему начинаем осознавать, какая у нас замечательная родина… — с каким-то приторно-несвойственным для него голосом вдруг произнёс мой друг. Друга, кстати, зовут Борис. Боря.
В это время мы проезжали мимо старого горного селения, в котором с незапамятных времён живут люди, которые занимаются скотоводством и земледелием. Распахнув окно, я почувствовал, как в салон машины ворвался тот самый знакомый с детства запах жжёных листьев капусты. Люди этого селения славятся своим умением выращивать капусту и в конце августа собирают всю капустную шелуху и жгут её. Запах необыкновенный. Я помню ещё в детстве, когда мы приезжали сюда с родителями, чтобы купить у местных капусты для квашения, эти запахи сводили меня с ума. Было что-то в них от домашнего уюта, вкусного, только поспевшего пирога и что-то ещё такое, отчего хотелось остаться здесь жить.
— Боже, это же запах детства! — вскрикнул Боря — капусту жгут.
— Ага! — сказал я и в одночасье наше настроение из тоскливо-минорного перешло в приподнято-ребяческое. Мы смеялись, вспоминая незадачливых старушек из этих мест. Ту самую бабушку с неприличным для русского слуха именем Заибат и её привычку не пропускать ни одни похороны, даже если её они никак не касаются. Замечательная была бабушка, прожила до 98 лет и до последнего вдоха носилась по панихидам и поминкам, а когда в селении её никто не умирал, справлялась, все ли живы в соседнем селе и не нужно ли кого оплакать. Был случай, когда она в очередной раз пришла на похороны и упала у кровати покойного, глухо зарыдав и уткнувшись покойнику в бок.
Чем кончилась эта история, расскажу в следующей части «Дневника мизантропа».
А в предыдущей я рассказывал о том, как Боря приехал ко мне в гости и пугал привидениями
фото: freepik.com