Фото: kino-teatr.ru

От нас ушел Марк Анатольевич Захаров, а вместе с ним (и об этом пишут все), ушла целая эпоха. Эпоха романтиков, веривших, что можно победить Дракона не с открытым забралом, а одной лишь силой искусства.

В отношении Марка Анатольевича верна поговорка: «Не совершает ошибок лишь тот, кто ничего не делает». Упрекнуть Захарова в бездействии не может никто. В свои 85 он продолжал руководить театром, который несколько десятилетий называли «самым молодым театром страны» — и, действительно, спектакли «Ленкома» всегда отличались от спектаклей других репертуарных театров. В них было что-то романтично-возвышенное, искреннее, эмоциональное – эти качества отличали когда-то «вечных мальчиков» хрущевской оттепели – ну, так и Марк Анатольевич относился к старшему поколению шестидесятников. Он всегда был полон идей и верил, что лучшее впереди, ему и на девятом десятке было интересно то, что происходит – и в театральном мире, и за его пределами. Он действительно считал, что мир можно улучшить, и начинать стоит с себя – поэтому и занимался политическим акционизмом, сжигал свой партбилет в прямом эфире «Взгляда», предлагал похоронить Ленина «по-христиански», выступал в поддержку политиков, которым искренне доверял.

Кадр из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»

Но мы будем помнить Марка Захарова не как общественного деятеля, а как уникального режиссера, который не только построил свой «театр-дом», но и подарил нам «Формулу любви», «Мюнхгаузена» и «Обыкновенное чудо». Надо понимать, чем была его постановка «Юноны и Авось» в СССР, в начале 80-х – это была сенсация, настоящая культурная революция. В стране, где секса как бы и не было, и рок-музыка была под неофициальным запретом, со сцены рассказывали историю чувственной любви – а потом артисты пели вместе с залом «Аллилуйю» (за музыку в театре отвечало «Рок-ателье»). На этот спектакль ходили по десять-двадцать раз, если удавалось достать билеты. И это была не единственная постановка «Ленкома», на которую ломились зрители: Евгений Леонов сыграл, возможно, свою главную роль в «Поминальной молитве» по Шолом-Алейхему, а Инна Чурикова играла здесь Офелию и гениальную Аркадину в «Чайке».

Кадр из фильма «Обыкновенное чудо»

Спектакли Захарова, его фильмы меняли нас – каждый зритель мог повторить вслед за Королем из «Обыкновенного чуда»: «Со мной происходит что-то ужасное, доброе что-то». Захаров возвращал нас в то состояние, когда мы были детьми, верили, что все возможно – главное, быть добрыми, искренними, и не стесняться своих чувств. Он не призывал свергать тиранов и деспотов – он высмеивал их, и мы переставали бояться. В закрытом советском пространстве, отделенным железным занавесом от остального мира, Захаров казался настоящим добрым волшебником. В соавторстве с Григорием Гориным, он подарил нам иную, параллельную реальность, в которую можно было уйти на то время, что длился фильм или спектакль – и вернуться, словно очистившись от повседневной грязи и шлака.

Когда необходимость в эзоповом языке отпала, Марк Анатольевич пытался найти новый путь. Он ставил на сцене «Ленкома» самых неожиданных авторов, от Ерофеева до Сорокина, он привел в труппу Антона Шагина, он пригласил в театр скандального Константина Богомолова. Он не боялся ошибаться, он боялся остановиться, успокоиться, забронзоветь. Он не хотел быть руководителем театра, который любят за прошлые заслуги, и в который продолжают ходить по инерции.

И у Марка Анатольевича все получилось. До последних дней жизни он оставался режиссером, о котором говорят, а его «Ленком» — театром, в который трудно достать билеты. Поэтому да, время оказалось над ним не властно. Просто будем считать, что он ушел в ту, самую, параллельную реальность, которую сам же и создал –  ту реальность, в которой каждый получает то, что заслужил.

Ольга Маршева