16 апреля народному артисту России исполнилось 80 лет
Творческая встреча с Сергеем Никоненко — это всегда увлекательный спектакль, в котором артист играет роль самого себя. Актёр начал рассказ с того, что, живя на Сивцевом вражке, в 15 минутах ходьбы от Щукинского училища, он, конечно, мечтал учиться именно там — актёрскую профессию выбрал ещё подростком. Но с третьего тура его срезали, то же самое повторилось в Щепкинском училище, куда поступали в тот год Михаил Кононов, Виктор Павлов, Олег Даль, Виталий Соломин.
Обескураженный, он спросил у руководителя курса Николая Анненкова: «Я что плохо показался?!» «Показался замечательно, — сказал тот, — но студента вашего плана мы уже взяли». Тот самый Кононов, конечно. Во МХАТе и ГИТИСе тоже доходил лишь до «заговорённого» третьего тура. Конечно ему, знавшему наизусть все спектакли Вахтанговского театра и совершенно очарованного гениальной игрой Николая Гриценко, было обидно… Пришлось ехать во ВГИК. Но как только поступил, сразу понял, что это «небесные силы» вели его к Сергею Аполлинарьевичу Герасимову и Тамаре Федоровне Макаровой, и был страшно благодарен четырём вузам, не принявшим его под свои своды.
Правда, Герасимов, вручая студенческий билет, сказал: «Мы вас берём, так как Тамара Федоровна настаивала, но вам придётся расстаться с вашими штампами, приобретёнными в самодеятельности, вы играете, молодой человек, а надо бы проживать».
«Вот тому и учили — жить в образе, — говорит Никоненко, — главная составляющая мастерской Герасимова, Сергей Аполлинарьевич большое внимание уделял и тому, какими гражданами мы вырастем, хотел, чтобы мы имели чувство ответственности не только за свои поступки, но и за то, что делали. Актёр должен быть автором своего образа, считал наш учитель, а уж к режиссёрам, с которыми мы вместе учились, были ещё более серьёзные требования».
Современным молодым актёрам в талантливости Никоненко не отказывает, но считает, что над системой их работы горько посмеялся ещё Чарли Чаплин в «Новых временах». Сериалы, в которых они снимаются, подобны тому конвейеру, у которого герой завинчивает гайки до тех пор, пока не становится роботом. Сергей Петрович признался, что в его послужном списке из 227 ролей (за 60 лет) тоже есть сериалы из 320 и 90 («Каменская») серий, и как правило, в них слабая драматургия, потому что пишут сценарии до десятка человек. А снимают — с утра до вечера, дают тебе два часа на дорогу до дома и обратно и 25 страниц диалога на следующий день. Попробуй уложить это в голове, а главное — выстроить отношения своего персонажа с окружающими, молодёжь об этом и не задумывается.
Главными учителями Никоненко считает Пушкина и Есенина, которого сыграл в молодости в фильме Сергея Урусевского, гениального оператора картины «Летят журавли». Фильм победил в Каннах, а Пабло Пикассо выдал Урусевскому свой приз: подарил пять работ. По признанию Никоненко, роль Сергея Есенина до сих пор «не отпускает» его.
«А сыграв провинциального журналиста в картине Герасимова «Журналист», — говорит он, —я понял, что могу делать в кино. Там мы опробовали приёмы импровизации в образе, причём в ремарках героя, на которые был щедр автор сценария, я узнавал себя. Сергей Аполлинарьевич просил меня, Юру Васильева, Валю Теличкину импровизировать в разговорах героев на разные темы, и вдруг мы заметили, что наш учитель, который редко когда делал вторые дубли, так хорошо все было отрепетировано, стал снимать по 5-7 дублей. Дело в том, что мы, зная задачи и отношения персонажей между собой, играли по-разному, и это доставляло огромную радость нашему учителю. Он все фиксировал, и это осталось в картине».
А первый урок актёрского мастерства Никоненко получил на картине «Звонят, откройте дверь!», где сыграл пионервожатого. В финальной сцене в кадре появлялся герой Ролана Быкова, который держал речь на трибуне. Он говорил о простых вещах, рассказывал о своём детстве, о том, что полюбил в жизни, и какое удовлетворение может принести понимание того, что ты кому-то нужен. И он импровизировал — в присутствии автора сценария Александра Володина и режиссёра Александра Митты, придумывая все новые варианты, один лучше другого… «Вот это художник!..», — подумал тогда молодой актёр. И когда осенью приступили к съёмкам в «Журналисте», опыт Ролана Быкова весьма пригодился ему.
Сергей Никоненко также известен как сценарист и режиссёр, в его фильмографии около двух десятков фильмов: картины по повести Василия Быкова «Целуются зори», по рассказам Евгения Носова «Цыганское счастье» и Василия Шукшина — «Ёлки-палки», «Охота жить»,, а также по повести «А поутру они проснулись». Стать режиссёром решил, разочаровавшись в актёрской профессии: жди-пожди, как девица на выданье, когда же возьмут тебя. Решение принимал не спонтанно, долго раздумывал, и после разговора с Сергеем Герасимовым решился. Тем более, что появились такие авторы, как Федор Абрамов, Василий Шукшин, Евгений Носов, которых надо было экранизировать.
Вспоминая это время, Никоненко рисует яркие картины жизни. Ночёвки Василия Шукшина, у которого не было в то время пристанища в Москве, в чулане никоненковской коммуналки на Сивцевом Вражке или в комнате на раскладушке, когда родители отбывали на дачу. Раскладушка та знавала многих гениев — Николая Губенко, Геннадия Шпаликова, футболиста Эдуарда Стрельцова, позднее Вадима Спиридонова, Николая Ерёменко и даже Никиту Михалкова, попросившегося на две ночи да задержавшегося на восемь месяцев.
«Вот кто рождён для коммунальной квартиры, — подумал тогда Никоненко, — обаятелен, приветлив, быстро налаживает отношения, все его любят, Рахиль Ароновна предложит рыбки отведать, парикмахер Боря капусткой с Дорогомиловского рынка угостит, а меня ни-ни…»
Показательна и история посиделок Никоненко и Шукшина в общежитии Литинститута с будущими классиками советской литературы. В октябре 1963-го радостный актёр, получивший гонорар за съёмки эпизода в «Войне и мире», — он сыграл молодого артиллериста, который прогонял с батареи Раевского, из самого пекла Бородинской битвы, Пьера в штатском платье, — вернулся в Москву. Встретились с Шукшиным, который позвал его в общагу Литинститута — «Там хороший поэт приехал — Коля Рубцов». Пообедав и прихватив бутылку, друзья отправились на такси в сторону Савеловского вокзала. Зашли, перезнакомились — «Боря, Саша, Коля». На столе бутылка, изысканное блюдо студентов — частик в томате, луковица и полбуханки чёрного хлеба — праздник!
Сидели, разговаривали, Никоненко рассказывал о съёмках «Войны и мира», о многотысячных массовках, с которыми так непросто было управляться Бондарчуку. Бутылка быстро закончилась — на пятерых-то, и Никоненко царским жестом достал красненькую — «Только достать где — не знаю». Курчавый брюнет, с монгольскими, восточными скулками, схватил бумажку, мухой туда-сюда, и вот уже на столе две бутылки. Праздник продолжился…
«Спустя 20 лет встречаю мурманского писателя Бориса Романова, которого не узнаю, — рассказывает Никоненко. — А он: «Ты с Васей Шукшиным к нам в общежитие приходил, не помнишь? Коля Рубцов стихи читал… Теперь ни Коли, не Васи… А помнишь, кого за водкой-то посылал?» — «Я?!» — «Ты-ты, после съёмок «Войны и мира» приехал, рассказывал… А как десятку достал, мы все онемели» — «И кого же за водкой?..» — «…Вампилова». Вот так, хоть стой, хоть падай, в той маленькой комнате сидели поэт Николай Рубцов, писатель Василий Шукшин, драматург Александр Вампилов».
К популярности Сергей Петрович относится спокойно, считая её частью актёрской профессии, единственное, подчёркивает, что Герасимов подвергал «саркастической обструкции» тех, кто слишком серьёзно относился к своей «многозначности».
«Актёр популярен, когда снимается, — сказал Никоненко, —а через 5-10 лет его забывают. Мои зрители почему-то помнят мои ранние картины. А из актёров всегда помнят Николая Крючкова, Бориса Андреева, Тамару Макарову, Марину Ладынину».
Размышляя о современной режиссуре, посетовал, что почему-то не снимают кино такие талантливые режиссёры, как Вадим Абдрашитов или Георгий Шенгелия, у которого он снимался в «Классике». И сам себе ответил: «Да потому что для них по-прежнему первично духовное содержание картин. А государственные средства расточаются чаще всего на «экспериментаторов».
Никоненко предложил искать новые формы за свои деньги, а людям, ответственным за финансирование картин, «быть поумнее». И признался, что не стал работать в антрепризе Кости Богомолова и вряд ли снимется ещё раз (после «Ростова-папы») у Кирилла Серебренникова. Не пошёл смотреть и «Машину Мюллер» в «Гоголь-центре»: мол, голых мужчин и женщин он видел, а подобные вещи считает «подменой ценностей». Когда нечего сказать, изображают такое, стремясь «сразить безобразием, сценами без художественного образа». И хотят делать это за государственные деньги.
Когда речь зашла о детском кино, Никоненко устроил прямое включение: «Товарищ правительство! Владимир Владимирович Путин! У нас была единственная в мире киностудия детских и юношеских фильмов, на которой работали такие режиссёры, как сказочник Роу, Ростоцкий, Лиознова, Кулиджанов, Герасимов, Борис Григорьев… Если вы заботитесь о будущем поколении, откройте студию, чтобы она заработала, как 30 лет назад, а иначе кого мы вырастим?!» Миллионы детей смотрели «Гостью из будущего» и её продолжение «Лиловый шар» Павла Арсенова, где и я снимался, и множество других лент».
Большая забота Сергея Никоненко — Есенинский культурный центр, который он открыл в мемориальной квартире Анны Романовны Изрядновой, первой жены Есенина, по адресу: Сивцев Вражек, 44 — 14. Жилище это они отыскали с поэтом Евгением Юшиным. Есенин часто бывал здесь, но это была конспиративная квартира, в которой он скрывался от навязчивых «друзей». Никоненко всей душой стремится избавить любимого поэта от ярлыка «алкоголика», который ему навешивают. И приводит убедительный факт: за период с 9 марта 1915 года, когда Есенин пришёл к Блоку, и до 27 декабря 1925 года, когда в пятом номере гостиницы «Англетер» оборвалась его жизнь, за 10 с половиной лет, поэт издал 31 книжку. Такое под силу лишь великому труженику.
Сергей Петрович рассказывает, что во дворе этого дома есть удивительный квартал, огороженный Старым Арбатом, Плотниковым и Денежным переулками, здесь же и Сивцев Вражек. Называет его Русским Парнасом. В разные времена здесь жили Пушкин, Лермонтов, Есенин, Андрей Белый, Владимир Соловьёв, Шолохов…
«Случись парижанам заиметь такой островок, где жили бы Беранже, Стендаль, Бодлер, думаю, они берегли бы его», — рассуждает организатор.
Есенинский центр существует больше на энтузиазме. Коллекцию, в которой собраны мемориальные вещи, автографы, прижизненные издания книг, картины, Никоненко планирует передать Москве. В центре случаются знаменательные встречи. Однажды посетительница подарила хрустальный бокал, из которого выпивал Есенин. Сообщила, что её отцу подарил его Илья Шнейдер, директор Школы Айседоры Дункан, которая существовала в Москве в 1921-1949-м годах.
В финале Сергея Никоненко поздравили с приближающимся 50-летием семейной жизни с актрисой Екатериной Ворониной. Их сына зовут Никанор.
