Пока нам везли доширак, который обходился примерно раз в пять дороже, чем он стоит, мы принялись похмеляться.
Марина налила себе вискарика, Руслан налил себе тоже, а я водочки.
Первые глотки всегда самые приятные, самые спасительные. Мгновение назад тебе казалось, что голова сжата в каком-то вакууме, жизнь потихоньку выползает из тебя и вот первый глоток спиртного сразу приводит тебя в чувство.
— Однако, Русик! Ты гнида, — вдруг неожиданно для всех произнесла Марина.
К ней, кстати, вернулся тот голос, которым она обычно говорит. Голос Троцкого, обращающегося к петербуржцам, с просьбой не верит в царёв манифест.
— Гнида? — переспросил Руслан.
— Ну, не так. Скорее завистник. Вот скажи, зачем тебе два доширака, один с перчиком, а другой без? Потому что мы заказали? — зря начала Марина эту тему
— Доширака жалко? — приготовился Руслан к эпическому скандалу.
Забегая вперёд скажу, что скандалы между нами троими бывают похлеще, чем у семейных пар. Причём, скандал может застать нас где угодно — в номерах отелей, на улицах, пляже, паспортном столе. В общем, для скандала хватает одного неосторожного слова. Особенно злит, когда оно вырывается из уст Марины. А Руслан имеет такое обыкновение думать, что для него всем и всего жалко, потому что у него никогда не бывает денег.
— Да причём тут доширака жалко? Ты в своём уме? — попыталась было оправдаться Марина, но Руслану и не нужны были оправдания.
Зажечь Руслана огнём конфронтации очень легко. Руслан начинает орать, ходить из угла в угол, напоминать о тяжёлом детстве, тиране-отце и невозможности в связи с этим встать на ноги и жить независимо от таких тварей, как мы, которые вечно его куском хлеба попрекают. На самом деле, никто Руслана куском хлеба, конечно, никогда не попрекал, но разве его это волнует?
— Доширак стоит всего 23 рубля! — орал Руслан, — ты на одни свои крема десятки тысяч тратишь, — высчитывал он текущие расходы Марины.
— Да не это же, не это я имела ввиду — оправдывалась Марина, но, как я уже говорил, все эти попытки были тщетными, так как Руслану было важно поорать. Выступление его уже было начато и по моим подсчётам должно было продолжаться ещё где-то полчаса. Я привык к руслановым заходам, но вот Марина все никак не могла. Наверное, потому что относилась к нему особо. Так скажем, с глубокой привязанностью и уважением.
— Русик, Русик — пыталась она его остановить, но наш дёрганый друг только вошёл в раж. Истории о тиране-отце и нерадивой матери сменялись рассказами о неизлечимых диагнозах, полученных вследствие детских психологических травм, в том числе из-за той собаки, из-под которой много лет назад Руслана вытащила тётушка, но которая оставила на нем бесчисленное количество шрамов (на самом деле два) и он даже заново учился говорить, а мы смеем его попрекать куском хлеба, в том числе каким-то дошираком.
— Ты дурак, дурак! — перебивала Марина, но его несло.
— Вот ты думаешь, что такая успешная? Это все чистая случайность! Успех может и ко мне прийти и к нему (Руслан указал на меня, сидевшего тихо и смирно и наблюдающего за разгорающимся скандалом).
— Ты неправ, ты знаешь как я люблю что-то для тебя делать! — почти плакала Марина, пытаясь перекричать нашего друга.
— А ты? Ты в прошлом году ездил на два месяца на море и когда я приезжал, что ты сделал? Ты отключил все телефоны и прикинулся будто спишь, — обратился вдруг ко мне Руслан.
— Да, я так сделал.
Оба притихли. И Марина и Руслан обратили на меня удивлённые взгляды.
Чем закончилось моё высказывание расскажу завтра. А пока почитайте десятую часть путевых заметок.
фото: Yanapi Senaud/unsplash.com
