ГлагоL продолжает публиковать заметки нашей коллеги Светланы о её битве с коронавирусом.
Привет, меня зовут Светлана и сегодня начался 24 день моей жизни с COVID-19. Вчера ночью мне сделали компьютерную томографию. То самое КТ, о котором я просила каждого пришедшего ко мне доктора. И каждый раз я получала отказ из-за своей удовлетворительной сатурации. И потому что «я так-то ничего у вас в лёгких не слышу, поэтому нет оснований». Ребята, вы серьёзно? Каждый, кто хоть раз удосужился «расшарить за ковид», знает: рентген не информативен, в большинстве случаев врачи «не слышат» вирусную пневмонию. Поэтому только — это злосчастное КТ.
— Но это же радиация и зачем же вас лишний раз облучать такой дозой?
— А кому нужны не облучённые огрызки лёгких, кома и ИВЛ после несвоевременной постановки правильного диагноза?!
— О, нет! Посидите ещё малость дома и смените антибиотик, — говорили они… неделю… две… три…
— Эй, кто-нибудь!!!!!! Мы теряем пациента!!!
Так странно, ведь не было никаких явных причин. Да?
Так вот, дорогие мои медработники: в большинстве случаев, это вы решаете, опираясь на свою квалификацию, кому жить, а кому умереть. Это вы решили за меня, что мне нужно и что нет, заперев дома, навешав социальных мониторингов, практически без руководства к действию. Точнее руководство одно — «когда вы начнёте задыхаться, вызывайте скорую помощь». Принято к сведению, Капитан Очевидность! И да, я не против самоизоляции, но возьмите у меня на дому кровь и бакпосев! На каком основании вы пишете свои рецепты?
Я шла вчера на диагностику с такой надеждой… Ведь все это время был один и тот же ответ: «Да неее, ничего не слышно, и дышите вы нормально. Ну какая пневмония? Бред какой-то». Наверное так идут на свою свадьбу. С большими ожиданиями. Я ждала, я очень ждала этого 23 дня. И я очень боялась, что вернусь другим человеком. Человеком с диагнозом.
3:10, я в приёмном покое. Здесь персонал диктует расшифровки КТ. Бахилы, перчатки, маски, соглашение. Все как обычно. Со мной муж, а в коридоре только один пациент — крепкий, но испуганный парень.
3:20, я захожу в катэшницу. Девочка в защитном костюме, со светлыми глазами, как чистая вода. Неловко раздеваюсь, очень нервничаю. Она что-то говорит. Мне настолько страшно, что я не понимаю:
— Простите, я не расслышала.
— Ничего страшного, я так же хочу спать как и вы. Вдох и не дышать. Не бойтесь.
Одеваюсь. Эта электронная штука, внутри кольца, мне было сложно лежать на вдохе, хотя все длилось пару минут. Выхожу, меня забирают «космонавты», чтобы взять кровь. Три пробирки, набираюсь мужества посмотреть. Я не боюсь вида крови, я присутствовала на многих пластических операциях, работа у меня такая — наблюдать. Мне страшно по другому поводу. Вдруг, вместо крови, я сейчас увижу густой кисель. Реакцию тромбоцитов на вирус. Нет, идёт кровушка, кровиночка, кровосток мой родненький! Во мне загораются лампочки надежды, что всё будет ок. Ну пожалуйста, пусть будет ок…
Мимо меня проходит девушка со светлыми глазами, и я вижу как у неё уходят зрачки… она идёт и спит! Господи ты Боже мой! Девушка уходит в тёмный кабинет за дверь. Я представляю, как она сейчас падает на кушетку, чтобы немного поспать. «Хорошо, что мы ночью пришли, — шепчет муж. — Днём было более 40 пациентов, по три-четыре часа стояли, говорят».
«Проходите!» Я захожу в кабинет, терапевт слушает, что я ей рассказываю и кладёт на стол охапку лекарств. Мне делают ЭКГ. Она что-то говорит мне. Выныриваю из глубины страха. Извините, я должна записать. Одним из последствий ковида являются провалы в памяти. Каждый мой день превращается в битву. Я теряю лекарства, открываю шкафчики, беру в руки предметы. И Я НЕ ЗНАЮ, ЗАЧЕМ. День назад, перевернув всю квартиру в поисках препарата, я отчаялась. А потом решила опереться на логику и математику. Я знала, сколько у меня его осталось в другой пачке. И я высчитала, что очевидно выпила его и выбросила коробку.
Смотрю на расшифровку КТ у доктора на столе, но без очков не видно. Я силюсь понять и я слышу — двусторонняя пневмония.
— Какое поражение? — спрашиваю на автомате.
— 25 процентов. Вы можете лечиться дома.
«Нет у вас никакой пневмонии, мы не можем направить вас на КТ без показаний», — говорили они 20 дней назад и старательно игнорировали моё описание ощущений на вдохе.
20 дней… Алё, ребята в белых халатах! И дополнительный карантин ещё на 21 день.
— Вы не являетесь источником, но ваш диагноз — вирусная пневмония COVID-19 — подразумевает самоизоляцию. Подпишите предписание.
— Да епвшмать! Роспотребнадзор, ку-ку!
Я выхожу к мужу:
— Чего бы ты хотела сейчас?
— В Макдональдс. Мне почему-то захотелось сидеть в макдачке, беспечно болтать ногами и кусать гамбургер. Я не была там очень давно.
— Пошли? — спрашивает муж.
— Я очень устала.
— У нас годовщина свадьбы…
— А черт! Я и забыла!
Как-то потерянно улыбаюсь и мы уходим в темноту. Ночь, улица, КТ, аптека… Утром, муж уводит нашу дочь к врачу. Кашель. Доктора в замешательстве уже несколько дней. Все тесты отрицательные. Открою страшный секрет, который мне рассказал врач из ковидарни. Отрицательный тест и даже два могут ничего не значить. А пневмония тут как тут. Поэтому нужен хотя бы рентген.
Моя маленькая Китти радостно возвращается из поликлиники и говорит:
— У меня секрет!
— Какой?
Китти делает заговорщицкое лицо:
— Но я не скажу тебе про торт, а про цветы — скажу.
Я вскакиваю:
— Ого! Торт!
— Мама, не ходи и не смотри!
Заходит муж, у него в руках бутылка Prosecco и розы в горшочке:
— С годовщиной нас!
Мы с Китти бежим смотреть на торт. И все бы ничего, если бы в этот момент мне так отчаянно не было страшно. Эти минуты жизни сегодня, такие яркие. А будет ли завтра?
— Знаешь, давай мы выпьем это вино, когда я выздоровею. Мне сейчас всё равно нельзя.
Я ставлю бутылку в шкаф и мы боремся с Китти за право обладания поздравительной открыткой и цветами. Конечно же, она побеждает.
Я не знаю, как сложится моё завтра. Но я хочу вам сказать — боритесь за каждый свой день. Живите! Посвящается тем, кто по эту строну баррикад.
