Геннадий Кумаритов, Сочи:
И тогда и сейчас считаю, что Янукович был слабым руководителем, к февралю он был крайне непопулярен даже в юго-восточных регионах… Зачем «лидерам майдана» потребовалось форсировать события? Для меня до сих пор их действия — яркий пример политической близорукости — личные амбиции взяли верх над политическим расчётом. Осенью они без проблем бы на выборах победили Януковича… А так привели страну к гражданскому противостоянию, которое увы не завершилось до сих пор.
Алина Витухновская, писатель, Москва:
Крым — это Украина. На этом можно было бы и закончить, но. Поскольку полуостров был захвачен с помощью военной силы и лишь по заявлениям кремлёвских пропагандистов «без единого выстрела», хотя на самом деле эти выстрелы были, и были жертвы со стороны украинских военных, гражданских лиц. Последующие события, развернувшиеся на Донбассе и Луганщине, и вовсе имеют характер открытого вооружённого противостояния, хотя и завуалированного под военную помощь сепаратистам. ВС РФ в период с весны 14-го года и по нынешнее время совершали и продолжают совершают военные преступления на территории суверенного государства Украина. Это международно зафиксированный факт. Не говоря уже о сбитом российскими военными «Боинге». Все вышеперечисленное отбивает любую аргументацию в пользу «Крым наш», а также иных обтекаемых высказываний, которые ещё опасней в именно силу своей лицемерной обтекаемости, звучащих от новоявленных российских псевдолибералов. Из раза в раз мы слышим одну и ту же постановочную риторику из уст различных, курируемых Кремлём персон, целью которых является легитимация свершившейся аннексии и заметание под ковёр масштабного насилия. Тот, кто игнорирует крымский вопрос и факт гибели более 10 тысяч украинских граждан, тот не понимает всей глубины проблемы. И того факта, что будущее процветающей и по-настоящему демократической России лежит через признание, принятие и ответственность за преступления, совершенные предыдущей властью.
Марина Мерзликина, Москва:
Моё отношение изменилось. От нейтрального до одобрения, и потом от одобрения до отрицания. Сегодня же это настолько серьёзная проблема для нас, что, наверное, даже конструктивный диалог с Украиной не сможет её решить. Это ловушка для страны на следующие 50-100 лет, которая захлопнула для нас многие двери в сфере передовых технологий и не только.
Дмитрий Михайлин, журналист, блогер, Москва:
Крым — это Россия. Да, нам серьёзно досталось за него в виде санкций. Но, во-первых, санкции были бы, даже если бы Крыма не было — в рамках пресловутой политики сдерживания России. Да, собственно, и сама заваруха на Украине началась в рамках той самой политики. Во-вторых, Крым стоило бы возвращать даже в том случае, если бы мы точно знали, что за этим последует. Хотя бы потому, что русские своих не бросают и уж, тем более, своими не торгуют. Самый главный аргумент — это результаты референдума, на котором абсолютное большинство людей в Крыму проголосовали за возвращение в Россию. Ему просто нечего противопоставить. Разговоры на эту тему не имеют никакого смысла — Крым был российским, является российским и всегда будет российским. Без вариантов.
Олег Трунников, музыкант, Москва:
Как тогда, так и сейчас — радость. Всё определилось — то, что случайно оказалось в недостойных руках, вернулось домой. Кто мешал Украине создать такие условия для жителей Крыма, чтобы они чувствовали себя полноценными гражданами с достойным уровнем жизни, уважением к языку и культуре. Украина сама потеряла, всё сами, всё своими руками.
Антон Чернов, предприниматель, Ростов-на-Дону:
Учитывая специфику Крыма, настроения, концентрацию оружия на полуострове было понятно, что даже если бы Россия самоустранилась от ситуации и была бы в статусе стороннего наблюдателя, очевидно что местные просто так не отдали бы Крым. Это была бы бойня, по сравнению с которой Донбасс был бы цветочками. Украина если бы и восстановила контроль, то через большую кровь. Поэтому хорошо, что случилось так как случилось. Что касается легитимности, то безусловно закон на стороне тех, кто эти законы пишет. Хотя, например, оснований для самоопределения народа Косова меньше чем для самоопределения крымчан. Тут какой-никакой хотя бы референдум был. Присоединение Крыма, это, наверное, не повод для триумфа и какой-то радости, но по сути это была вынужденная мера, и я не представляю расклад событий и их последствия, при котором Россия поступила бы по другому — типа просто взирать из-за периметра баз на бойню снаружи и ждать, когда завтра с этих баз попросят. Аглая Топорова, писатель, литературный критик, Санкт-Петербург: тот момент вообще не поняла, что происходит и как это возможно, думала, это что-то вроде социсследования. Конституция Украины тогда не предусматривала механизм имплементации результатов какого-либо референдума, так что во всё это не верилось. Сейчас отношусь равнодушно, как, впрочем, и когда Крым был украинским.
Ахмат Борлаков, Москва:
Это данность. Можно соглашаться с этой реальностью, можно не соглашаться, но ничего изменить нельзя (и сейчас и в обозримом будущем).
Оксана Зайка, Берлин:
Рассказываю по маленькому выделенному месту, в котором я лет 15 жила пару-тройку месяцев в году. Алупка. Небольшой городок на южном берегу Крыма. Чтобы сильно не углубляться во все бытовые мелочи, о которых слышу от местных знакомых — и отойти заодно от этих красивых фраз о присоединении Крыма, как о вынужденной мере, иначе там была бы бойня. 20 лет не было никакой бойни, а тут вдруг какая-то должна была быть бойня. Ну, ладно. Взять жизнь и зарплаты людей, к чему они собственно и рвались в Россию. Русский язык там был не запрещён. Крымчане хотели банально больше денег. В итоге что получили — средняя зарплата 15/17 тысяч рублей и квартплата 5 тысяч рублей. Московские цены на продукты. Вся та же местная вороватая власть. Что изменилось непосредственно в Алупке? Н и ч е г о. Поменяли шило на мыло. А, ну да, теперь тут флаги российские и рубли. Можно долго здесь расписывать, как изуродовали воронцовский парк ужасными урнами и дорожками. Как распродали винные заводы и санатории. Но самым апогеем для меня был ответ моей хорошей знакомой, люто мечтавшей вернуться в Россию на вопрос: «Что изменилось в Алупке?». «Ну, если смотреть телевизор, то изменений много в Крыму, но в Алупке всё по-прежнему». Крым как жил так и живёт прежней жизнью с разницей в изменении гривны на рубли и коллосальным проседанием бизнеса из-за санкций. 
Гога Каноев, Днепр:
В Советском союзе административные границы между республиками были чётко прописаны, по этим границам Крым — это Украина! И кто на кого воду возил — совершенно пустой разговор! Почему обвиняют Россию, почему требует честности от российской власти? (Когда оно нечестно даже к собственным гражданам). Вот этого я не понимаю, 7 лет прошло, пускай скажут украинцы кого привлекли к ответственности в своей стране за сдачу- мягко говоря, я бы сказал бы за за продажу Крыма, за измену родине, пускай наведут порядок сначала в Киеве, потом что-то требует. Хоть одно уголовное дело было открыто по тем событиям, которые происходили в течение этих семи лет в Украине?! Петлюра как-то сказал: «Не так опасны московские вши, как украинские гниды», почему надо сначала разобраться в своём собственном доме потом что-то требовать.
Павел Филатов, Калининград:
Как бывший житель Харькова, я очень завидую крымчанам. Рад за них.
Кристина Ботулу, журналист, Санкт-Петербург:
Весь тот день по работе звонила крымчанам. Пару раз прослезилась, настолько трогательными были эти разговоры. Вечером после работы купила бутылку Массандры, выпили с друзьями за Владимира Таврического. Через семь лет ощущение, будто всегда были наши.
Сергей Шоколов, Ростов-на-Дону:
С 2006 года езжу регулярно в Крым. Поддерживал и поддерживаю присоединение. Большинство моих друзей и знакомых всегда были за Россию и терпеть не могли Украину. Особенно в Севастополе.
фото на обложке: Мария Деркунская