В медийном пространстве всё чаще стала всплывать тема объединения Русской православной церкви и старообрядческой. Такие разговоры периодически возникают, а в последние месяцы стали появляться особенно часто. В истории вопроса разбирался обозреватель «Глагола» Олег Павлов.

Раскол в русской церкви длится уже почти четыре века и прошёл все стадии от горячего противостояния с казнями и арестами до молчаливого игнорирования друг друга. К тому же времена коммунистического богоборчества способствовали тому, чтобы вражда двух церквей сошла почти на нет и окончательно переместилась лишь в теологическую плоскость.

Всё началось в 1651 году, когда крайне властный и нетерпимый патриарх Никон обратил внимание, что современные церковные книги заметно отличаются по содержанию от более древних, тех, которые появились на Руси во времена принятия ею христианства. Произошло это от того, что книги были рукописными и за столетия накопились ошибки, которые множились с каждой переписью.

Никон распорядился свезти в Москву из всех монастырей и храмов все сохранившиеся книги с древних времен. Их начали изучать и приводить в соответствие древнему чину. Выяснилось, что креститься надо не двумя перстами, а тремя, «аллилуйя» петь трижды, а не дважды (это называется сугубая аллилуйя) и земных поклонов в церкви не бить. Работа над исправлениями продолжалась до 1660-х годов.

Затем печатали новые книги и рассылали их по приходам. Русский человек, который привык к другим обрядам и чтил традиции, доставшиеся от отцов, а как было у прадедов и не помнит, все это обнаруживал с немалым изумлением. А в России форма почти всегда важнее любого содержания.

К тому же реформу Никон проводил как любят в России – обухом по голове и категорично. И получил массовое сопротивление. Если аристократия и большая часть дворянства безоговорочно подчинилась указам патриарха и царя, то простонародье и значительная часть купечества отказались принимать новый обряд. Их знаменем стал казнённый впоследствии протопоп Аввакум.

Царь Алексей Михайлович, который в то время благоволил к патриарху Никону, во всём его поддержал. Стоит отметит, что тут у него была и ещё одна причина. К тому моменту в церквах благочестия особо уже и не наблюдалось. Современники рассказывают, что каждый прихожанин в храме вешал свою икону и ревностно следил, чтобы никто кроме него не вздумал у нее помолиться. Если кто допускал такую оплошность, то дело могло закончиться и мордобоем.

Алексей Михайлович славился своим благочестием и такое положение вещей ему не могло нравиться. Особенно он расстраивался, когда безнравственно вели себя представители духовенства. Известно, что однажды, узнав о пьяном дебоше одного монаха, который отлупил целый отряд стрельцов, так расстроился, что не спал всю ночь. А утром этому негодному черноризцу написал письмо в таких выражениях, что нынешний Роскомнадзор не допустит даже его частичного цитирования.

Сопротивление церковной реформе абсолютистская власть восприняла как выступление против царя – самое страшное преступление того времени. Этим во многом и объясняется та жестокость, с которой преследовали старообрядцев. 

Идеологического в этом было мало, что и показало последующее время. Уже Петр Первый разрешал старообрядцам спокойно совершать свои службы, правда обложив их особым налогом. К тому же среди них было много купечества, которому император покровительствовал.

К XIX веку практически все преследования прекратились. Но РПЦ оставалась главенствующей церковью, стровер не мог стать дворянином или занять государственную должность. Поэтому среди именитого купечества так много старообрядцев – единственное дело, к которому они могли приложить свои таланты.

И уже тогда начались разговоры об объединении РПЦ и староверов. Но тут надо понимать, что никакой единой старообрядческой церкви не существует. Там есть общины и с попами и патриархом, а есть и беспоповские, есть те, кто идёт в ногу с прогрессом и те, кто считает любую технику бесовщиной. Так с кем договариваться-то? И как воспримут сами прихожане обеих церквей, не приведет ли это к еще одному расколу вместо объединения?

«Конфликт между старообрядческой церковью и РПЦ — идеологический, а не институциональный. Если в начале конфликта предметом притязаний и было влияние на властные элиты, то сегодня борьба всё же идёт за общественное сознание. На мой взгляд в этом ключе ни та, ни другая церкви не станут рисковать количеством своих прихожан», — рассказала «Глаголу» Евгения Храмова, конфликтолог, доцент ПФУ, кандидат политических наук.

Надо полагать, этим объясняются сдержанные комментарии и представителей самих конфессий. Так председатель Синодального отдела по работе с общественностью и СМИ Владимир Легойда прямо говорит, что объединение сейчас невозможно, поскольку старообрядцы представлены различными структурами. А старообрядческий митрополит Илларион на днях заявил, что все контакты с РПЦ «идут не об объединении, а преодолении идеологических различий».

Таким образом ни о каком объединении, во всяком случае в ближайшее время, речи идти не может. Скорее всего это лишь страстное желание политических властей продемонстрировать нечто победное, духоподъёмное. Особенно после отделения части православной церкви на Украине. Не воцерковлённое население, которое составляет всё-таки большинство, наверняка такое объединение восприняло бы с энтузиазмом. Но реальность пока совершенно иная.