Одной из самых распространённых и неизвестных болезней в мире является – ХОБЛ (хроническая обструктивная болезнь легких). ВОЗ ставит её на третье место по опасности для человека. Эмиль Азизов продолжает рассказывать, что это такое в рубрике «Испытано на себе».

Больница

Коридор пульмонологического отделения больницы №16 Казани. Около трёх часов ночи. Приспичило до невозможности и пробираюсь в туалет. До него метров 20–30. Может меньше, но мне кажется, что очень далеко.

Иду по коридору с открытыми дверями палат, где лежат такие же полудохлики, что и я. Для них очень важно кислород буквально видеть, поэтому и двери открыты – так дышится намного легче. 

Поэтому стараюсь передвигаться как можно тише, чтобы никого не разбудить. Иду как по подиуму походкой неумелой модели, потому что организм от болезни слабый и содержимое снизу держит не плотно. К тому же сильно сбивается дыхание, если ускорить шаг, то потребуется больше кислорода, что с больными лёгкими большая роскошь. Тогда начнёшь сильно задыхаться и вообще ничего не донесешь до заданной цели.

И вот они последние метры, заветная дверь и по неведанным правилам эти метры становятся самыми энергично-танцевальными, ну, вы понимаете, о чём я.

Донёс! Не расплескал.

Но обратно идти ненамного легче, мешает сильная одышка. Прежде чем зайти в палату присел на диванчик, чтобы отдышаться и не перебудить всех дыханием Дарта Вейдера. Снова кроватка, ингалятор и спать.

«До 2000 года ХОБЛ почти не поддавался лечению, у нас, врачей, буквально руки опускались. Теперь появилась возможность оказывать помощь больным. Регулярно издается книга глобальных инициатив GOLD посвященная именно этой болезни. Она дает две основных рекомендации: прекращение курения и применение противовоспалительных препаратов и бронхорасширяющего действия. Это антихолинергические и b2-агонисты, их комбинация и помогает улучшить качество жизни пациента».

Евгений Шмелев, профессор, доктор медицинских наук, главный научный сотрудник Центрального НИИ Туберкулеза, член правления Российского научного общества пульмонологов, специально для «Глагола».

В больнице я провёл 10 дней. Состояние стабилизировалось. Но лечение всё равно очень длительное, радует, что оно, хоть и крайне медленно, но всё же даёт результаты. Доктора так и говорят: «Ты тяжелый, лечить будем долго».

Хорошие люди эти врачи в 16 горбольнице. Они действительно лечат не для галочки, ищут причину, разбирают тебя на атомы и, если требуется, везут на анализы, даже в другое медучреждение. Когда ночью кому-то становилось плохо, то дежурный врач и медсестры до утра крутились вокруг него, пока не станет легче.

Вообще, весь медперсонал приятно удивил – все вежливые, многие с хорошим чувством юмора. Я словно попал в пчелиный улей: всё крутится, вертится, работает как часики. Здание хоть и не самое новое, но всё чистенькое, прибранное, ни пылинки. Питание, кстати, тоже хорошее. Медсестры могут участвовать в чемпионате по метанию дротиков дартс – ни разу никому не промазали мимо вены. Мастера!

После выписки даже помогли дойти до такси. Миловидная медсестра, а может даже и врач, донесла мои больничные пожитки, накопившиеся за полторы недели. Было немного неловко – хрупкая девушка в белом халате тащит баул с вещами, которые натаскали родные, за худым обнаглевшим дяденькой. А что делать? Сам бы я с этой сумкой при попытке донести сел в продольный шпагат на своих похудевших костылях. 

Благодарен и сотрудникам Минздрава Татарстана, где по телефону подсказали алгоритм моих действий для того, чтобы лечь в больницу, какие справки и направления нужны. И даже узнали есть ли свободные места в больнице.

Что дальше?

Вроде есть любимая профессия – художник-декоратор в кино. Но, наверное, придётся думать о другой, менее энергозатратной. Работа в кино – это как жизнь с гулящей женщиной. То она с тобой, то с другим. Всё время на драйве, особенно во время съемочного процесса. А с такими легкими на форсаже долго не протянешь. В общем, надо думать.

В начальники? Но из меня начальник как из дерьма пуля. Я б в айтишники пошёл, пусть меня научат. Но получится ли в 42 года? Да и неизвестно, чем и когда эта болячка закончится.

Жалко, что об этой болезни почти нигде ничего не говорят. А она страшная, оказывается болеют многие. А если не знать симптомов и запустить, то можно вообще свалиться.

Страшно, что ты вообще обездвижен – каждый шаг, требует кислорода. Пища давит на диафрагму, к тому же без кислорода она не переваривается, поэтому сложно есть. 

И страшно то, что оказываешься на шее близких. К сожалению, при стандартной зарплате отложить на чёрный день невозможно. А добиться инвалидности и пенсии невероятно трудно. Особенно тому, кто сам почти не ходит. 

К тому же есть проблемы с качественными лекарствами – многие импортные, которые действительно помогают, исчезли, а отечественные действуют заметно слабее. А иногда они схожи только по названию как Форадил, который бывает в аптеке, и Форадил-Комби. Во втором есть добавка Будесанид, но он исчез из аптек, хотя и первый под заказ.

Поэтому мое самое искреннее желание, чтобы никто не узнал, что это такое – ХОБЛ. 

Первую часть можно прочитать здесь

Сейчас, когда в мире бушует пандемия коронавируса, за бортом оказались другие болезни. Но и без COVID-19 разговоры вели в основном о сердечных заболеваниях, онкологии. А между тем существует еще одна болезнь, которая требует серьёзного внимания и медиков, и науки, и государства. Это – ХОБЛ. И как раз потому, что поражает легкие, а в зоне риска все переболевшие коронавирусом. Что это такое рассказывает на страницах «Глагола» Эмиль Азизов в рубрике «Испытано на себе».

Предполагается, что это профессиональная болезнь курящих и тех, кто имеет дело со строительной пылью – столяры, работники цементных заводов, те же строители и реставраторы. Но на самом деле обострение ХОБЛ может возникнуть даже после пневмонии, и это актуально в условиях нынешней эпидемии. Именно воспаление легких у меня и послужило первопричиной, когда это стало заметно. А вот дальнейшее обострение, действительно, случилось во многом из-за профессии.

Справка: Хроническая обструктивная болезнь легких. Это поражение мелких дыхательных путей и человек уже не может нормально дышать. ВОЗ относит её к столь же опасным заболеваниям как онкология и кардиология и ставит на третье место по числу смертей, 80 процентов которых приходится на бедные страны. И тем не менее, её развитие можно притормозить, хоть и не сразу. Медики выражают осторожный оптимизм по её лечению в дальнейшем.

Бомба под названием ХОБЛ всё же рванула, оставив меня с поражением легких на 80 процентов. Мне кажется, она была заложена ещё несколько лет назад, когда провалялся под сломанной машиной на трассе при минус 25 градусов. Итог – запущенная пневмония.

А запущенной она стала из-за того, что первая бригада скорой помощи поставила диагноз – ОРВИ. Фельдшер второй бригады, вызванной через неделю, сказал: «Парень, ты умираешь. Если не пойдешь сам, я понесу тебя на руках». Спасибо ему за это!

Так я оказался в инфекционной больнице Казани в состоянии пудинга. Врачи всё сделали, чтобы меня спасти. Даже разыскали в другой больнице редкий препарат, который был необходим. Но заработал эмфизему легких – истощение легочных тканей.

«ХОБЛ – очень распространённое заболевание и, к сожалению, стоит на одном из первых мест по смертности. Болеют чаше всего люди старше 30 лет. Основная причина – курение. Все курильщики рано или поздно заболевают той или иной степенью ХОБЛ. Большое влияние оказывает наследственность. Эмфизема легких, о которой рассказывает пациент, это не первопричина, а именно результат развития ХОБЛ», — Евгений Шмелев, профессор, доктор медицинских наук, главный научный сотрудник Центрального НИИ Туберкулеза, член правления Российского научного общества пульмонологов, специально для «Глагола».

Наверное, началось всё с 2007 года – самостоятельной стройки дома. Достались все виды строительной пыли в плюс к уже имеющемуся мусору в лёгких, в том числе от курения. Врачи говорят, что может влиять и наследственность — дед болел астмой. Сейчас часто думаю: в 60-х годах почти никаких ингаляторов и лекарств не было, как они там справлялись? Даже представить страшно, нам ещё повезло.

Симптомы болезни проявлялись годами, поначалу почти не заметно, в виде аллергических спазмов на старую пыль, солому, год назад — на мороз. 

И последняя пуля — это реставрация дома, какого-то лохматого года постройки. Там тебе и старинная пыль, и до кучи остатки мышиной и голубиной жизнедеятельности. В течение недели такой работы мои татарские лёгкие отказали на 80 процентов, и я превратился сипящее, плохо передвигающееся зомби. Очень сильно, непропорционально похудел — ноги и руки теряют мышечную массу и теперь похож на лягушонка из «Мапет-шоу».

Пребываю в таком состоянии уже несколько месяцев, периодически сваливаясь в депрессию с самыми мрачными мыслями.

Скорая помощь

Наступил момент, когда стало ясно, что встречу с медиками откладывать уже нельзя. Но было совершенно не понятно с кого начинать. Пандемия привела к тому, что привычные пути к специалисту оказались невозможны на практике – к терапевту практически не попасть, даже на вызов, принятый и зарегистрированный, врач не приходит. Оставалась надежда на скорую помощь.

Её мы вызвали в момент очередного сильного приступа. Состояние, которое можно описать примерно такое же, когда человек тонет. Кому доводилось – тот поймёт. Вдохнуть не можешь, мозг не получает кислорода и возникает паническая атака. Она именно такая — это медицинский термин, а не та, о которой рассказывают эстрадные «звездульки», когда чуток понервничают. Под стать им оказались и врачи скорой, которые приехали ко мне на своей карете.

«У вас паническая атака! Пейте корвалол и валерьяну ведрами», — сказал мне доктор. Посидели рядом, погладили немецкого шпица, который радовался новым людям больше, чем мясному стейку. Проверили сатурацию (уровень кислорода в крови). При этом еле поймали мой палец, руки тряслись как у алкаша с глубоко похмелья. Да, у ХОБЛ много сюрпризов и тремор один из них, как выяснилось позже.

Пульсоксиметр показал норму. А как ему не показать, если я в ожидании скорой сидел на кислороде из баллона?! О чем и сообщил медикам сразу. 

Они откланялись и торопливо побежали в свою карету – до полуночи оставались минуты. Наверное, опасаясь, что она превратится в тыкву, ведь на всякие чудеса есть свои лимиты.

Пульманологи

Обстоятельства так сложились, что записала, а затем и привезла меня к пульмонологам казанского городского Пульмонологического центра крестница и подруга жены. На платный приём – туда было проще и быстрее попасть. В кабинет она меня буквально просунула в наполовину сдутом состоянии и усадила в кресло. Я в этот момент напоминал скорее куклу из интим-магазина с постоянно открытым ртом, чтобы забрать побольше воздуха. В моей резиновой голове была только одна мысль: доктор, сделайте что-нибудь!

После нескольких вопросов и буквально выдутых мною ответов, сделали ФВД и наконец-то дали вдохнуть ингалятор с подходившим мне лекарством. И, о чудо, — я дышу! Силы джедая стали возвращаться ко мне.

Судя по компьютерной томографии легких, сделанной сразу после жестокой пневмонии 2013 года, я уже давно должен был лежать на погосте под плитой с надписью «Я же говорил, что болею». Но как сказала врач, была неправильная расшифровка. Новая КТ показала, что все не настолько страшно. «С такими легкими проживешь еще долго», — сказала пульмонолог, крайне приятный и внимательный врач. 

От одной этой фразы вся квёлость и понурость растворились в стенах этого кабинета. И, если говорить серьёзно, врачи Пульмонологического центра Казани мне очень понравились, они умеют поставить себя на место пациента, такое ощущение, что буквально находятся в симбиозе с ним.

(продолжение следует)