Перелёты человека давно уже стали делом привычным и представляются естественными. Человек почему-то ещё в каменном веке был уверен, что ему будет доступно плавать по воздуху. Но на протяжении тысячелетий всё это оставалось лишь мечтой и лишь 240 лет назад, 5 июня 1783 года, она получила реальное воплощение.

В этот день братья Жозеф и Этьенн Монгольфе продемонстрировали жителям французского городка Аннонэй недалеко от Лиона полет воздушного шара. Он не только поднялся в воздух выше облаков, но и пролетел несколько километров. Что и было зафиксировано многочисленными свидетелями и составлен соответствующий акт, который скрепили подписями власти города.

Сказать, что Монгольфе были первыми в этом деле нельзя – еще в 1306 году в Китае научились запускать небольшую сферическую оболочку, наполненную дымом. Сделали это придворные фокусники, чтобы развлечь императора. Но, как и в случае с порохом, который тоже первыми придумали китайцы, но использовали лишь для фейерверков, никакой практической пользы в этом не увидели.

Из европейцев ближе всех подошел к открытию аэростатов португалец бразильского происхождения Барталомеу де Гусман. В 1709 году он создал небольшую модель, которая состояла из сферической оболочки и подвешенной к ней маленькой жаровни. Она поднялась на четыре метра, известно, что изобретатель намеревался продолжить эксперименты дальше, но вот чем они закончились свидетельств не обнаружено.

Но Монгольфье ничего не знали ни о китайских воздушных фонариках, ни про опыты Гусмана. Хотя получили, в целом, неплохое образование, поскольку отец был владельцем бумажной фабрики. Правда, семейство у Пьера Монгольфье было внушительным – Жозеф-Мишель был двенадцатым ребенком, а его младший брат Жак-Этьен аж пятнадцатым. Всего 16 детей — двенадцать братьев и четыре сестры.

Первым задумался о полетах Жозеф. Он еще в школе показал себя смышленым учеником, имел пытливый ум. Затем в Париже продолжил посещать публичные лекции по различным наукам, пока отец не затребовал его вернуться и начать помогать на фабрике. Там он постоянно придумывал различные усовершенствования и механизмы, которые тут же внедрял. Например, пожарный насос.

Этьен был не менее образован, с блеском закончил строительную школу в Париже, считался очень талантливым архитектором. Но, похоже, обладал еще и организаторскими способностями, потому что из всех братьев именно ему в это время отец передает управление фабрикой.

Поскольку эти два брата были очень близки по складу ума и характера, то они особенно сблизились и проводили много времени вместе. Размышляли о силах природы, особенно ветре, наблюдали за облаками. Они понимали, что те состоят из внушительной массы воды, однако же находятся в воздухе и передвигаются на большие расстояния. В какой-то момент решили попытаться сами сделать такое облако. Но как?

Братья начали экспериментировать. Они стали делать оболочки и наполнять их паром, по примеру тех же облаков. Но пар – это вода, поэтому оболочки намокали и никуда не летели.

Тут им в руки попались результаты исследований ученых Блэка и Кавалло. Они наполняли оболочки водородом, который в 1766 году открыл английский химик Кэвендиш. Но этот газ оказался настолько шустрым, что вылетал из малейших пор. У Монгольфье тоже ничего не получилось.

Однажды Жозеф проходил мимо прачечной и обратил внимание, что сушившиеся над огнем простыни надуваются. А что, если использовать горячий воздух? Ведь все точно знают, что от печки он собирается именно под потолком. Братья сделали прямоугольную оболочку из материи и наполнили ее дымом от горящей бумаги – благо на их фабрике ее было сколько угодно. И мешок взлетел!

Повторили опыт – результат тот же. Тогда стали искать дым с наибольшей подъемной силой. Монгольфье, кстати, были уверены, что и облака, и дым обладают такими свойствами благодаря электричеству – это явление только открыли и им объясняли все подряд, приписывая тоже всему подряд.

Наконец выяснилось, что самый «грузоподъемный» дым дает горение мокрых шерсти с соломой – все же пар, как в облаках, изобретатели отчасти использовали. Оболочку стали делать уже сферической, а не квадратной. Первый опыт оставил двоякое чувство – оболочка вспыхнула и сгорела, но при этом резко влетела в небо. 

Значит все делали правильно, только надо как-то подальше от огня шарик держать. Наконец весной 1783 года они собрали всю свою многочисленную родню и знакомых и продемонстрировали им полет своего шара диаметром 3,5 метра, который поднялся на 300 метров. 

Естественно, увидели не только приглашенные. Тогда, чтобы не давать почву для разного рода слухов, а то еще, не приведи господи, в каком колдовстве обвинят, решили продемонстрировать полет своего шара уже широкой публике. Правда, говорят, что основная причина была в желании зафиксировать достижение и не дать его украсть.

Новая оболочка была сшита из полотняных клиньев, обклеенных изнутри бумагой, которую усилили веревочной сеткой. Диаметр шара составил 11,5 метров. К поясу посреди шара крепились свисающие веревки, а горловину удерживал деревянный обруч. Вес получился немаленький – 227 килограммов.

И вот 5 июня 1783 года жители городка Аннонэй увидели висящий на высоте третьего этажа необычный предмет. Это был огромный мешок, под которым располагалась большущая сковородка. На ней развели огонь и мешок довольно быстро превратился в шар. Восемь человек, которые удерживали веревки, чуть не улетели вместе с ним, но вовремя по команде отпустили. Шар поднялся на высоту в 2000 метров и пролетел 2,5 км.

Акт о событии отправили в Париж в Академию наук. Там была составлена комиссия, а Монгольфье приглашены в столицу для демонстрации своего опыта. Этьен создал там еще больший шар. 19 сентября он поднялся в воздух в Версале, на этот раз с пассажирами – уткой, петухом и овцой. И барометром. Все благополучно приземлились живыми, а прибор целым.

А 21 ноября на шаре поднялись Пилатр де Розье и маркиз ДАрланд и стали первыми людьми, увидевшими землю с воздуха. По этому случаю аппарат очень нарядно расписали – его-то мы и видим на картинках о первом полете. Такие шары так и называют – моногльфьер.

Жоззеф и Этьен Монгольфье были немедленно приняты в Академию наук членами-корреспондентами, а затем станут и академиками. А вот король Людовик XVI даровал потомственное дворянство не им, а отцу – Пьеру. За то что не зря так старался, производя на свет 16 детей, двое из которых навсегда вошли в историю человечества.