455 лет назад случилось событие, которое стало глобальным для всей истории Восточной Европы – появилось государство Речь Посполитая. Особенно важным это оказалось для России. Она теперь на протяжении двух веков вынуждена будет бороться с новым мощным врагом, который возник на политической карте благодаря принятию 1 июля 1569 года Люблинской унии.
Это объединение Польши и Литвы. Или, как выразились сами жители, Литву «подарили Польше». Сразу надо оговориться, что Литва была западнорусским государством, где говорили на древнерусском языке и были православными. Но к моменту подписания унии, она ослабла настолько, что была фактически поглощена Польшей.
Сближение двух государств началось уже давно. Западнорусские земли после монгольского нашествия не вошли в состав Золотой Орды и возникшее государство быстро набрало силу. Когда Московское княжество стало возвышаться, то стало соперничать с ним. Но ментально литвины, а их звали именно так, не литовцы, не отделяли себя от Руси.
Но на западе был еще один серьезный враг, совершенно чужой, который ставил перед собой задачу порабощения славян и балтийских народов – немецкие крестоносцы. Угрожали они и соседней Польше. Враг был сильным и требовалось объединение усилий для борьбы с ним. Вот тогда и началось сближение Польши и Литвы.
В 1385 году великий князь Литовский Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и появилась первая, пока еще лишь династическая, уния – Кревская. Названа так по замку, где был заключен союз. Это позволило объединить усилия и нанести поражение немецким рыцарям в Грюнвальдской битве в 1410 году, где основную роль выполнили смоленские полки.
Тогда в 1413 году заключается Городельская уния, по которой литовский (русский) дворянин, приняв католичество получал все права польской шляхты. Тут надо сказать, что литовские дворяне имели меньше прав, чем их польские коллеги.
Не сильно ошибемся, если их назвать крепостными аристократов – находились в полном подчинении и бесправии по отношению к ним. Это послужит одной из причин заключения Люблинской унии вопреки сопротивлению литовских магнатов. Но с момента Городельской унии начинается полонизация Литвы.
Следующая уния будет заключена в 1432 году в Гродно. По ней Литва становилась наследственным владением польского короля. Заметим, что все эти три унии были приняты еще Ягайло – долгожителем оказался.
И вот Гродненская не встретила особого сопротивления именно потому, что Ягайло был природным литвином, но принявшим католичество. Тем более, что в Литве сохранялся титул великого князя, но польский король признавался верховным великим князем. Так Литва постепенно теряла свою самостоятельность, начался процесс полонизации и окатоличивания.
Впрочем, по новой унии от 1499 года польский король не мог быть избран без участия литовцев, но и великий князь без участия польских дворян. Кроме того, по этой унии впервые никак не были прописаны права православных. Государства пока еще могли вести самостоятельную внешнюю политику. Это обстоятельство сыграет свою роль в заключении Люблинской унии.
В середине XV века Литовские магнаты ввязались в войну с Россией за Ливонию. И уверенно проигрывали в ней Ивану Грозному. Его войска даже до Полоцка дошли. Страна оказалась в глубоком кризисе.
Но почему же тогда поляки им не помогали – ведь вон сколько уний было заключено? А дело в том, что вступивший в 1547 году на престол король Сигизмунд II как раз и выжидал ослабления Литвы, чтобы окончательно подчинить ее. И вот в 1569 году это время настало.
Угроза поглощения Литвы Москвой становилась реальной. Может быть, дворянство и магнаты и были бы не против, но их испугали методы правления Ивана Грозного, который лихо расправлялся с боярами внутри страны. Они боялись потерять всё.
На совместных сеймах поляки настойчиво намекали, что могут помочь, но только если произойдет окончательное слияние стран. Вначале литовская шляхта, а потом и дворянство Волыни и Подляшья, страдавшее от набегов татар, напрямую, минуя магнатов, обратились к Сигизмунду II с петицией, где потребовали заключения унии. То есть тот устроил так, что и инициатива не от него исходила.
10 января 1569 года в городе Люблин собрался совместный польско-литовский сейм. Магнаты, чтобы не потерять инициативу, отдав ее мелкой шляхте, вынуждены были присоединиться. Обсуждение шло долго и трудно.
Поляки настаивали на полном слиянии, раздельным оставалось лишь судебное производство и местная администрация. Литовские магнаты требовали автономии.
Поскольку договориться не получалось, то литовские аристократы – Ходкевич, Радзивилл, Острожский и другие решили сорвать съезд и тайно покинули его. А вот мелкая шляхта, в надежде на привилегии осталась.
В ответ польский король выпускает универсал, который присоединяет Волынь и Подляшье к Польше, а литовские дворяне уравниваются в правах с польскими. Через некоторое время выходит второй универсал, который присоединил Киевщину и Брацлавщину.
В этих условиях литовским магнатам не удалось собрать ополчение против унии, как надеялись. И они возвращаются на съезд в Люблин. Снова начались трудные переговоры, но поляки уже были тверды.
И вот староста Жмудской земли Иван Ходкевич произносит перед королем горькую речь. «То, что Ваша королевская милость подарили нас Польше, на это мы хотя и склонились по приказанию Вашей королевской милости, но как это все нам больно, невозможно это выразить словами!»
Магнаты попросили сохранить хотя бы автономию. В ответ Сигизмунд II молчал. Тишина затянулась. Магнаты стали один за другим опускаться на колени. Литва была сломлена.
28 июня 1569 года Люблинская уния была принята. А 1 июля ее утвердил каждый сейм по отдельности. Возникло новое государство – Речь Посполитая. По своим размерам оно уступало лишь России и Османской империи.
Но вот очень быстро дворянство поймет, что никаких прав они особо и не получили, все это на практике было возможным лишь перейдя из православия в католичество. А простой люд и вовсе станет терпеть притеснения – полонизация начнется полным ходом.
И вскоре помчатся первые послы к Ивану Грозному с просьбой принять украинные русские земли в состав России. Но произойдет это лишь спустя век, а полностью и вовсе при Екатерине II, когда быстрый, но короткий, расцвет Речи Посполитой сменится столь же быстрым и глубоким упадком.