Может ли совесть быть паразитом, который мешает нам жить? Чем-то вроде подселившегося Чужого, что живёт внутри и питается нашим чувством вины. Могут ли действия человека быть продиктованы долгом, который становится для него грузом и делает несчастным?
Современный философ, изучающий смысловые структуры действительности, доктор философии и профессор НИУ ВШЭ Георгий Чернавин задался вопросами конъюнктурной совести, невротической вины и выморочного долга и написал книгу «Подобие совести. Вина, долг и этические заблуждения», вышедшую в импринте «ЛЁД». В этой работе автор, опираясь на примеры из русской литературы, предлагает концепцию «подобия совести», что мешает нам жить свободно и счастливо. Мы познакомились с ней и выбрали наиболее интересные мысли, которые позволят по-новому взглянуть на собственную «совесть».
А совесть ли это
Первое, на что обращает внимание автор, – это проблема распознавания «голоса совести», того внутреннего голоса, что может беспокоить человека, точить его изнутри, задавать неудобные вопросы о том, правильно, хорошо ли он поступил. Но совесть ли это или голоса окружающих людей, осуждения которых мы боимся и чьего одобрения ждём? «Совершенно неясно, «живет» ли в этот момент в нас единое духовное существо, или в нас «живут» те люди, с которыми мы живем».
Невротическая вина
Георгий Чернавин пытается разобраться в том, когда в человеке говорит настоящая совесть, а когда – её подобие. «Так может быть вина окажется той независимой точкой отсчета, которая позволит установить, где настоящая совесть, а где подобие совести?». Однако и вина не придёт на помощь, потому что «проблема в том, что вина тоже способна принимать превращенные формы, например, форму невротической вины».
Коллективная совесть
Автор показывает, как совесть может трансформироваться и подстраиваться под время, как она может меняться. Например, как она управляла человеком, жившим до Октябрьской революции, и после неё, когда в нём произошла советская перенастройка. «Новая совесть – это партийная совесть, то есть коллективный опыт, олицетворенный одним человеком, но интроецированный миллионами. <…> Новая форма совести синтезируется и внедряется глубоко во «внутренний мир» советского человека. <…> Каждое свое действие носитель этой совести иного порядка видит глазами миллионов».
Сорта совести
Любопытна глава о том, сколько сортов совести существует и каковы они. Опираясь на средневековые материалы и разработки этой темы у немецких и французских видных философов, автор предлагает различные типологии совести: лютеранскую версию, классическую католическую, пуританскую, баптистскую, которая, например, «различает: а) слабую, б) выжженную каленым железом, в) развращенную совесть, г) с омертвением, д) злую, е) добрую». Но несмотря на разность трактовок, Георгий Чернавин придерживается иной классификации.
Совести у тебя нет
Философ, придерживаясь научной точки зрения, анализирует, каким образом можно идентифицировать свою собственную совесть и навязанные кем-то убеждения, заблуждения. «Я «с чистой совестью» совершаю некоторое действие. Другой (Значимый Другой) говорит мне: «Как ты можешь так поступать?! Твоя совесть должна была подсказать тебе, что так поступать нельзя. Ты действуешь против совести». Я внимательно прислушиваюсь к своей совести, и она спокойно говорит мне: «Ты не сделал ничего дурного». При этом Другой убежден, что я поступил против совести, причем против моей совести. Как если бы у него был более прямой и более надежный, чем у меня, способ доступа к моей совести. Другой совершенно уверен в своей правоте, а вот я ни в чем не убежден, во мне только тлеет подозрение: не пытаются ли мне вместо моей «совести» имплантировать совесть» (подобие совести).
Все за всех виноваты
«Воистину всякий пред всеми за всех и за все виноват», – говорит старец Зосима в романе «Братья Карамазовы». Разбирая понятия вины и невротической вины, Георгий Чернавин пишет: «Тезис Достоевского делает бессмысленным различение совести и подобия совести. Такая априорная вина напоминает слепящий свет, в котором больше не различить тени, или слишком крупную купюру, на которую ни у кого не будет сдачи». Так всегда ли внутри нас говорит именно подлинная совесть?
