Выставка «Хранители времени. Реставрация в музеях Московского Кремля» открыта до 13 октября

Эффект выставки поразителен – едва вы оказываетесь в выставочном зале Успенской звонницы и видите одни из главных экспонатов – роскошную корону Анны Иоанновны и вблизи нее венцы юных царей, братьев-соправителей Ивана и Петра Алексеевичей, погружаетесь в атмосферу государственного парадного церемониала и лучше, чем при просмотре удачного исторического сериала прочувствуете, как это было. Тем более что поодаль в витрине корсаж, шлейф и туфли коронационного костюма императрицы Марии Федоровны и кафтан от костюма императора Петра II, сшитый в 1727 году во Франции. Нет необходимости говорить, что больше всего фотографий, особенно юными посетителями вполуприсяд было сделано у венцов – как не примерить корону, а самые жаркие обсуждения посетительниц состоялись у платья императрицы – «Какое-то слишком скромное, но корсаж и шлейф дело, конечно, поправляют. А туфли-то – чисто балетки, если не сказать, пуанты…» Примерялись к росту людей XVIII века и приходили к выводу, что были они, кроме Петра Первого, разумеется, мельче нас.

На выставке представлены экспонаты XV-рубежа XIX-XX веков, отреставрированные в четырех мастерских Кремля — по металлу, тканям, бумаге и живописи, существующих с 1963 года. Мастера наследуют традиции прошлого, одним из первых русских реставраторов, разработавших собственную методику, был Николай Подключников. Именно он в середине XIX века занимался реставрацией икон Успенского собора Московского Кремля: не прописывал образы, а лишь тонировал утраченные фрагменты. В Успенской звоннице видим предметы, имеющие отношение к парадному государственному церемониалу, оружие и конское убранство, а также работы лучших западноевропейских мастеров из казны московских правителей. В Одностолпной палате Патриаршего дворца экспонируются редкие иконы, произведения церковного шитья, драгоценная утварь храмовых ризниц. За пять лет отреставрировано 87 артефактов.

Корона Анны Иоанновны, изготовленная за два месяца придворным ювелиром Самсоном Ларионовым ко дню коронации – 28 апреля 1730 года, реставрировалась в течение года. Основной задачей, рассказывают специалисты, было очистить металл от патины и укрепить камни, и сегодня этот атрибут государственной власти можно увидеть в первозданном виде. Алмазы, рубины и турмалины сияют как прежде. Оказалось, что из тысяч алмазов был утрачен только один. И его решено было не восстанавливать.

Конечно, никто не проходит мимо холодильника Петра Первого, подаренного ему в 1716 году королем Дании Фридрихом IV. Редкий образец работы Франца Гонделаха. Выглядит как стеклянный самоварчик со съемной крышкой в виде слона или большой заварочный чайник — еда и напитки подогревались или охлаждались, в зависимости от того, что помещали в серебряную колбу – горячую воду или лед. К реставраторам холодильник попал в таком состоянии, что едва не рассыпался при прикосновении, мелкие трещины покрывали всю поверхность. Очистка и укрепление стекла с помощью специального клея заняли два года, зато теперь, если что, в нем можно сохранять продукты. Спустя всего-то три века.

Не рассказываю о западно-европейском шлеме времен Ренессанса, серьезно пострадавшем во время пожара 1737 года, лечить который пришлось лазером, о Евангелии 1644 года, о пистолетах с ударно-кремниевым замком, из которых, скорее всего, не стреляли, настолько они красивы, о маскарадной треуголке Екатерины I, растерявшей страусовые перья и серебряное кружево, о французской шпалере «Муза истории Клио», изделии королевской мануфактуры Бове, которая стоила огромных трудов, это все нужно видеть, и если вы еще не побывали на выставке, поспешите. 

Почти все предметы, представленные в звоннице, узнаваемы, но редко кто из посетителей не поинтересуется, а что же такое тарч, не все же знают, что по-старофранцузски targa это «щит». Образец оружейной экзотики хранится в музее с незапамятных времен и представляет собой металлический щит, снабженный наручем с рукавицей, где можно прикрепить клинок – мол, рази противника и заслоняйся от ударов. Но невооруженным глазом видно, что тарч очень тяжел и неудобен в бою. Щит был сильно загрязнен, шелковая кайма с бахромой попорчена. Ткань восстановили, сечения и разрывы укрепили, и теперь он как новенький.

С результатами сложнейшей реставрации икон знакомятся посетители в Патриаршем дворце. Открывает экспозицию жемчужина музейной коллекции — «София Премудрость Божия» XV в. В роскошном окладе «Богоматерь Владимирская» XVI в. Настоящее открытие сделали реставраторы, восстанавливая «Богоматерь Иерусалимскую» — копию образа Богоматери Корсунской из Успенского собора Московского Кремля. Настоящая икона-путешественница: написана, по преданию, в Гефсимании, перенесена в Константинополь, потом в Херсонес и наконец в Великий Новгород. В 1572 году по приказу Ивана Грозного ее доставили в Москву, и, когда в 1812 году икона исчезла, сделали её копию. Имя иконописца стало известно при реставрации. Когда сняли оклад-ковчег, внизу прочитали, что писал копию монах Корнилий Уланов, 1715 год. Известный иконописец, ведущий изограф Оружейной палаты.

Реставраторы потрудились — им предстояло «не повредить хорошо сохранившуюся конструкцию красочного слоя и авторского лака». Икона прошла и через это. Защищенная лаком XXI века, она явилась на всеобщее обозрение. Именно у этой иконы одна из посетительниц шепнула мне, что, куда бы не встал человек, взгляд Богоматери направлен на него. А когда увидите «Симеона Столпника» XVI в., представьте, что в мастерскую икона попала под именем Никиты Столпника (XVII в.). Чтобы исправить ошибку, надо было расчистить несколько слоев.

Перед иконой «Борис и Глеб» к. XVII-нач. XVIII века душа замирает: почерневшая доска, на которой изначально писались образы, предположительно относится к XII в. Авторское письмо, конечно, не сохранилось — домонгольский период. Между XVII и XVIII веками, как установлено, икону обновили в Оружейной палате. С тех пор она так потемнела, что из запасников не выбиралась ни разу. Собратья тех мастеров взялись за дело, и треть поверхности на сегодня очищена. «Икона в процессе реставрации» — сообщает табличка.

Благодаря реставраторам по металлу, можем любоваться дивными изделиями русских ювелиров разных времен. Запрестольный крест из Вознесенского монастыря (1816), воссозданный из разрозненных фрагментов, бриллиантовая панагия Екатерины II (Санкт-Петербург, 1767), лампада, изготовленная на московской фирме П.Овчинникова, изящные рюмочки рубежа столетий. Уходить с выставки не хочется, потому что атмосфера ее полна красоты и тепла прошедших времен.

Ева Скалецка

В Театре «Модерн» состоялась премьера спектакля Юрия Грымова «Война и мiр». Русский Пьер» 

Все-таки велика истина о том, что «большое видится на расстояньи». 191 год минул со дня рождения Льва Николаевича Толстого и 150 лет со времени публикации «Войны и мира», но, не смотря на два десятка экранизаций, сценизаций, радио- и телевизионных постановок в самых разных жанрах, режиссеры продолжают искать «новые прочтения». На радость зрителям, у них это получается, и даже тенденции вырисовываются. Только что на театральном фестивале «Золотым Витязем» была награждена «Анна Каренина» владимирцев, спектакль с подзаголовком «Поиски счастья» надо бы посмотреть всем театралам, тем более, до Владимира путь недальний. «Война и мiр» в постановке худрука «Модерна» Юрия Грымова подзаголовком имеет – «Русский Пьер», и роднит эти спектакли 2019 года пронзительно точное попадание в современника, просто выстрел в сердце, всегда жаждущее ответа на вопрос – кто я, зачем живу, смогу ли пойти «противу всех», если потребуется остаться самим собой, как поступлю, если чужак, грозя смертью, ступит на мою землю?..

Скажем сразу, «Войну и мiр» в «Модерне» играет не просто вся труппа, с участием великолепного Русского хора им. А.В.Свешникова под руководством Евгения Волкова, а все пространство театра. Заходить в зал следует сразу после второго звонка, потому что на сцене, в приглушенном свете, уже идет богослужение, и вам важно проникнуться атмосферой, потому что на протяжении трех с половиной часов, рядом с вами, на протяжении вытянутой руки будут находиться семейства Ростовых, Болконских, Безуховых… Пьер и князь Андрей, Наташа Ростова и княжна Марья, Элен и Анатоль Курагин — ваши знакомцы со школьной скамьи. Сценической редакцией Александра Шишова охвачено все пространство романа, и, хотя не увидите развернутых сцен и баталий, не услышите пространных монологов и диалогов — жанр мистерии этого не предполагает, в вашем сознании по нарастающей будет выстраиваться полноценное действо, охватывающее более, чем 10-летний период наполеоновских войн. И самые главные моменты, из которых сплетается ткань романа, вы увидите, и основные мысли уловите, и – слова услышите. Сценография и музыкальное оформление также Юрия Грымова.

Никаких декораций. Сцена первого бала Наташи Ростовой (Ирина Лукина), благодаря стилизованным костюмам Ирэны Белоусовой, погрузит вас в атмосферу романа. Все в белом, изящны, надменны, кругом французская речь — это то самое мирное время, в котором «люди(мiр) много воюют друг с другом, сказал на пресс-конференции Грымов, но как только начинается война, начинают мечтать о мире». Масон, бузотер-дуэлянт, тусовщик, муж хищницы Элен – таков Пьер Безухов (Александр Колесников) в начале романа, и это ему предстоит пройти путь обращения в русскую веру и стать истинным христианином. Впечатляет сцена посвящения Пьера в масонскую ложу (зритель видит ее, пожалуй, впервые), где он послушно разденется, позволит завязать глаза и будет повторять за Магистром (Юрий Анпилогов) мантры о единении человечества.

Так или иначе, Пьер присутствует во всех сценах мирной жизни, которые даются, как сказали бы в кино, флэшбеками, короткими эпизодами- вспышками, обозначающими поворотные моменты в жизни персонажей. Мечтание Наташи Ростовой у открытого ночного окна. Трагичная сцена, в которой князь Андрей (Александр Толмачев) теряет умирающую в родах жену Лизу. Ее крики доносятся из-за кулис, напоминая зрителям о толстовской ремарке по поводу того выражения, которое после всего князь увидел на ее лице — «Ах, что вы со мной сделали?». Комична сцена сватовства Анатоля Курагина (Александр Шам) к нелепо принарядившейся с помощью мадам Бурьен княжне Марье (Марина Дианова), именно после нее раздались первые аплодисменты публики, что скрывать, очень ревниво следившей за действием. Совсем неслучайно второй акт, где представлена жизнь «мiра», предваряет ярчайшее исполнении артистами хора комической оперы Россини.

Но все меняется, когда Наполеон (Александр Сериков) вторгается в пределы России и приближается к Москве. Стиль спектакля становится иным, смолкают звуки «мiра», и пустеющая, пылающая Москва вдруг, как в кино, приближается к нам, и события 200-летней давности неожиданно вызывают эмоциональный отклик. Роман Толстого начинает звучать, как хорал. Гром сражений, Пьер на поле Бородина, встреча смертельно раненого князя Андрея с Курагиным в военном госпитале…  Бесконечные вереницы беженцев — в дыму и тумане… Страх и ужас войны… И вместе с нами скорбно взирает на страдания наших предков Владимирская Богоматерь. Зритель оказывается подготовлен к важной сцене разговора плененного «за поджог Москвы» Пьера с Платоном Каратаевым (Петром Ступиным создан один из самых ярких образов в спектакле). Именно Платону, олицетворяющему для графа простоту и правду народа, Пьер впервые представится как Петр Кириллович Безухов.

Грымов поставил спектакль о любви к Родине. Модная, как оказалось, тема, вопреки тому, что говорили режиссеру в течение нескольких лет поисков сцены для постановки. Перед началом третьего акта Наполеон, развалясь вальяжно на стуле, отдает по-французски команды своим подчиненным. А потом, сообщив нам, что «задача любого властелина мира заключается в том, чтобы задвинуть Россию на задворки Европы», выходит на авансцену и с презрением и затаенным интересом долго вглядывается в лица, зал отвечает ему адекватно.

 Во втором антракте зрители молчаливы, умолкли критики, которым не достало аристократических манер исполнителей в сцене бала, не понравилась клиповость в интерпретации романа, затянутость сцен исхода из Москвы — спектакль только рождается. Антураж холла и лестничной площадки был превращен в декорацию охваченной пожаром Москвы, и в какой-то момент вы оказывались внутри этого адова пламени. На ступенях лестницы вас встречал хор с духоподъемными песнопениями…

Нина Катаева