19 июня в одной из рижских больниц от последствий ковида скончался латвийский писатель Вячеслав Солдатенко. Большинству читателей он известен как Слава Сэ благодаря блогу в ЖЖ, который он вёл 14 лет.
Если и этот псевдоним вам до сих пор не знаком, мы сейчас это исправим. И вы откроете для себя очень талантливого и яркого автора, читать которого будете долго и с удовольствием. По образованию Слава был психологом, но 18 лет работал сантехником. По публикациям числился блогером, но по призванию был гениальным писателем и сценаристом. Его книги и фильмы вы можете нагуглить. На ютубе можно найти выступления перед читателями в разных городах.
Блог Славы в живом журнале — это готовый сборник рассказов или серия книг. Там нет ничего лишнего и можно читать, не отрываясь. Единственное предупреждение: это нельзя читать тем, кому по состоянию здоровья сейчас нельзя смеяться. Ну там губа треснула, швы только что наложили или последняя неделя беременности. Всем остальным можно.
Первый пост Славы появился в ЖЖ 28 апреля 2007-го.
Харизма — божья благодать, по-шумерски
«Ездил в детстве на охоту, на уток. С мужиками. Мужики матёрые, вкусно вонючие водкой, портупеей и носками. Настоящие охотники. Матюки такие, что чуть громче — утки бы падали без выстрелов. От шока. На спине плачущего в гору газона, в будке, жарили яиШницу. Куриные яйцы, собственными рисковали в сантиметре от сковороды, прикрученной (казалось) прямо к газовому баллону. На полном скаку. Весело и страшно!
День ехали. Байки, гогот. К ночи добрались до хутора. Пили-пили-пили, потом шли спать в сено. Детей двое: я и не помню уже кто. Забрались на сеннУю вершину, смотрели спутники. Раз в десять минут прибывали ослабшие. Все нанизывались задами на вилы, ойкали, головой вперёд лезли в душистую пылюку. К четырём утра стог был нафарширован мужиками под завязку. Бликующие пятки во все стороны, как орудия броненосца. Сеновал Потёмкин-Таврический. Последним пришёл Иваныч. Самый голосистый и бездонный. Тоже ойкнул, потёр полушарие и полез спать в собачью конуру, почему-то. Схватил барбоса за уши, выволок из будки, сам занял нагретое место.
Утро. Мужики злющие, будто это их с тёплого повыгоняли. Рожи синие, губы сосисочные. Один Иваныч, счастливый, спит в центре двора пузом к солнцу. Он встал в пять утра и выпил всё, что компания припасла на опохмел. Сострил, чиста Бэнни Хилл.»
Дочитать можно тут, а мы поделимся ещё несколькими фрагментами.
Ходил по грибы. Собрал впечатлений, полевых цветов для трогательного букета и всех в лесу клещей. Видел 52 свежерезанных пенька. Спасибо тебе, незнакомая тётя с пластмассовым ведром! Я ненавижу чистить, жарить и переваривать вредную для печени клетчатку!
Ещё из жизни сизокрылых сантехников
Женщины говорят:
— Попудрюносик!
И уходят на сто лет, будто не носик там, а хобот, в крупную складку. Поэтому в больших магазинах самые длинные очереди — к букве «Жо». А нам с Васей в женский т. надо было по работе. В женском т. лаз в потолок, за ним трубы всякие, бойлеры… Ну мы и пошли. Два амбала с молотками не страшатся писающих тёть. Идём без очереди. Лесенку приставили, в люк залезли и сидим там, над потолком. Возимся себе. Час, второй. Ну, то есть, мы зашли, а дверь не заперли. Тёти ждали-ждали, заглянули — пусто. Очередь сразу ожила, задышала. Женщины вовсю чередуют малую н. с большой и даже с гигантской, невзирают на люк и лестницу в небо.
И никто не помнит, что на небе тоже жизнь. А мы, с небес сошельцы, всегда внезапны. От Моисея до сантехника Это традиция. Да и как вас, землян, предупредишь? Сидите вы, шампунь читаете, вдруг голос сверху — «Я спускаюсь!» Тут не то что покакать, родить можно. Даже если вы мужчина небеременный.
Спускаюсь молча. По-чеширски, частями, берегу мирян от стресса. Сначала ноги показал. (Не голову же, с глазами!) Слышу — забегало, забегало, дверью хлопнуло, выскочило вон. Снисхожу весь — уже пусто.
А предбаннике народ, глядит влюблённо. Народ можно понять. Если вы за щастем стоите примерно тридцать пятая, за дверь вролзает та, что ещё с утра занимала и раньше среды, по всему, она не управится — очень это грустно. Но через минуту всего вылетает — патлы дыбом — и прочь! Бежит, как друг мусью в свои Парижи. По лицу видно — очистилась от шлаков лет на триста вперёд. Конечно, всей очереди такая скорость приятна.
Следом выплываю я. Лучезарный, на пузе кнопка.
— Силь ву пле! — говорю.
Всем смешно и иронично. Никто не подозревает, что будет и второе пришествие, по ту сторону неба пророк Василий щас докурит и тоже начнёт спускаться…
А вот и бессмертный хит про Грузию.
Собираясь в Грузию, возьмите запасную печень. С обычным набором органов красоту этой страны трудно постичь. Пейзажи там невероятны, а гостеприимство доходит до ярости. Гости дают больше прав не посещать работу, чем перелом ноги или холера. В глубинке гость считается общей добычей, его празднуют всем селом, всякий раз как последний.
Наш знакомый Роберт с группой водных туристов вернулся из Грузии. Обычно, водники поют песню «перекаты», вспоминают сломанные весла и как смешно Эдик треснулся головой. После Грузии все молчали и влюблено смотрели вдаль. Некоторые не могли вспомнить, была ли там вода. Плавание по нашим рекам — отдельное горизонтальное удовольствие. Направление течения угадывают по гадальным картам. Сплав без вёсел занимает годы. В Латвии есть омуты и один условно обрывистый берег. Все три этих опасности туристы знают наизусть. Им хотелось настоящих диких гор и рек. Турфирма бонусом предоставила дикого водителя на диком грузовике. Тормоза водитель считал унижением. Над обрывами он пел песни и танцевал для иллюстрации. Через пять минут пути в мире не осталось опасных приключений. Прощаясь, шофёр подарил пять литров лучшего вина в северном полушарии. Такая осторожная оценка основывалась на том, что водитель в Австралии не был и не знает как там что.
До реки осталось три километра, а по ощущениям сто. Сразу встретили чабана в папахе и с дубиной. Пастух не спросил, зачем в горах лодки. Также его не интересовали политические новости, курс валют и результаты футбола. Он спросил только, что эти люди пьют. Ему показали лучшее вино северного полушария. Старик покачал головой. Горько и стыдно сделалось ему за весь район Хевсурети, где гостей поят скипидаром. Если б были патроны, он бы догнал и застрелил тот грузовик. Чабан отдал туристам своё вино, пять литров. Сказал, теперь никто не сможет обмануть дорогих гостей. Спустившись с гор на землю, поздно ночью, в своём Мухосранске, занесённом снегом по ручку двери, извиваясь ночью на простыне, как сказал бы поэт Бродский, они найдут что вспомнить. Чабану совали деньги, и лишь нехватка патронов предотвратила пальбу в ответ на такое оскорбление.»
Больше года назад Слава писал и про ковид…
Лично я в карантине прекрасно себя чувствую. А у Лары везде моторчики, она тетрис не может собрать, ей всё слишком медленно. Она с утра читает новости, потом бегает по квартире с криком «Мы все умрём».
Я пробовал бегать и кричать вместе с ней. Она сказала, это никакая не поддержка. Тогда я сказал «Зато мы умрём вместе!» Лара спросила не идиот ли я. Тогда я встал на её пути и раскинул руки. (Непросто остановить женщину, способную остановить горящую лошадь).
Я сказал:
— Мы уедем на дачу до 2030-го года!
Наша дача на краю земли. Через пять километров конец мира, Литва и прочие искривления пространства, свойственные дальним рубежам вселенной. Мы будем выращивать там репу и брюкву, что бы эти слова не означали. И станем охотиться на зайцев, чтобы кормить их и отпускать. А пока пошли в магазин закупать вообще всё навсегда. Синица, что на зиму прячет еду по щелям, не замечает самой зимы. Так и я, засыпая мешок риса в щель за ванну, не волновался бы за мир. Волновался бы только, не разбухнет ли рис за ванной.
На 20 евро можно взять большое облако туалетной бумаги и идти потом, врезаясь в столбы. Чтобы все видели, какой вы ответственный, готовый к карантину человек. Выпадающие отовсюду рулоны любому дому придадут чувство защищённости.
Но в настоящем апокалипсисе только листья лопуха имеют ценность. В общем, не купили бумагу. Как и гречку. У нас её с кризиса 2008 ещё полно.
Взяли шесть пачек масла и четыре сырка. Половину сырков съели тут же, остатки сложили в морозилку до трудных времён, наступивших тем же вечером, при чаепитии. Сырки заледенели в камень, но для производителей репы и брюквы это пустяки.
По объёмам запасов на первом месте теперь у нас лёд в морозилке. На втором — масло.»
Продолжение здесь.
Нам безумно жаль, что Слава ушёл. Но будет здорово, если те, кто его не читал, сейчас начнут это делать. Так получается, что ковид повышает культурный уровень тех, кого он не забрал. Мы пересматриваем фильмы погибших от пандемии актёров и режиссёров, слушаем песни и музыку талантливых музыкантов и перечитываем книги прекрасных писателей. Возможно, культура сделает нас немного мудрее и мы будем больше думать о близких, друзья и обо всех остальных. Возможно, перестанем плевать на меры защиты от вируса. Возможно, возможно, возможно…
Светлая память.