Редакция ГлагоL пообщалась с Заслуженной артисткой России Дианой Гурцкая (фамилия Гурцкая — мегрельская, а не славянская. И не склоняется — то есть нельзя сказать — Диане Гурцкой, только Диане Гурцкая — прим. ред). Это первое интервью, которое дала Диана после смерти своего отца Гуда Адамуровича Гурцкая. Мы поговорили с певицей о её родителях, любви в семье, доступности инклюзивных программ в России и о том, как повлияла пандемия коронавируса на её работу.
Диана, во-первых я хотел выразить соболезнование по поводу смерти вашего отца Гуда Адамуровича Гурцкая, и если мой вопрос вообще тактичен, не могли бы вы рассказать немного о нём.
Спасибо. Хочу сказать, что я безумно благодарна своим родителям. За мою жизнь и за то что они сделали для меня. Ведь каждое моё достижение — их большая заслуга. Они — и мама, и папа — сделали всё для того, чтобы я была самым счастливым человеком. Их любовь творила волшебство — поддерживала, была всегда рядом со мной и сейчас я чувствую её. И именно их любовь сотворила чудо — их вера в меня и мои способности помогла обрести мечту и стать той, кем я являюсь сегодня. Несмотря на то, что у меня с детства была сложная ситуация и многие врачи называли её безнадёжной, мои родители не стали унывать и делали всё для того, чтобы зажечь во мне веру в себя, сделали всё, чтобы я ни в чём не нуждалась, дали достойное образование мне и всем нам — их детям. И благодаря этому толчку, я смогла идти дальше по жизни, прокладывать свой путь. В жизни любого ребёнка родительская любовь играет важное значение и сегодня я сама чувствую, что транслирую по отношению к своему ребёнку те же эмоции, те же чувства, которые мне когда-то подарили мои родители, потому что они дали мне пример того, как нужно любить своих детей и свою семью.
Знаете, я, благодаря им, практически не сталкивалась в этой жизни с каким-то негативом. Они сделали так, чтобы я не чувствовала себя иным ребёнком, отличающимся от остальных. Мои мама с папой всячески пытались меня оградить от этого. Они, я считаю, сотворили этим чудо. Ведь тогда никто не знал об инклюзиве, не знал, какие методы воспитания верны с детьми, если у них есть какие-то нарушения. Вообще всей этой практики не было и, несмотря на это, мои родители все сделали, видимо, интуитивно и очень верно и я выросла с огромной верой в себя и свои возможности. Именно их эта интуиция и была продиктована, прежде всего, их любовью ко мне. И это всю жизнь остаётся со мной как талисман.
фото: vk.com/dianagurtskaya
Я безумно люблю своего отца. Когда-то, благодаря ему, меня отдали в специальную школу для незрячих детей в пятистах километрах от родного дома. Конечно, сначала это был стресс, была тоска по семье, но это был важный и нужный опыт. Папа терпеливо объяснял, что понимает, что мне сложно, но что я потом буду его за это благодарить. Конечно, такое решение далось моим родителям нелегко и им было очень сложно, когда я задавала неудобные вопросы, но сейчас я понимаю, как это было важно в моей жизни. Этот опыт мне очень помог. Я безумно благодарна отцу за тот решительный и нелёгкий шаг для него. Ведь он, как мужчина, даже поплакать не мог, когда ему было тяжело, как могла это сделать мама.
Говорят, что пока родители рядом, как бы человек не взрослел, он все равно остаётся ребёнком и чувствует себя ребёнком. Вот 16 октября, когда не стало моего папы, я повзрослела окончательно. Мамы нет уже давно, но эта боль, боль от потери родителей, никогда не утихнет, их никто никогда не заменит. К сожалению, с папой попрощаться я не смогла. До пандемии он уехал к нашей сестре, и там же он заболел, и там же он скончался. Из-за закрытых границ я не смогла полететь к нему, чтобы проститься и не смогли мы его сюда перевезти. Конечно, обидно за это всё. Но я знаю, что и папа и мама видят нас и оберегают и радуются за наши успехи.
Диана, спасибо за такой искренний и проникновенный рассказ о ваших родителях. Вам есть кем гордиться. Вы в своей речи коснулись темы инклюзива. И у меня сразу возник вопрос. Как сейчас государство справляется с данной сферой? Ведь это довольно сложно во многих отношениях…
Я хочу сказать, что очень многое делается на сегодняшний день в России для людей с инвалидностью, в том числе для детей с нарушениями зрения. Когда я ещё училась в школе, мы не знали, что такое «доступная среда». А сегодня мы очень уверенно и громко можем заявить, что у нас в стране всё это достойно реализуется. Я очень благодарна за это, потому что я не понаслышке знаю о том, что значит иметь проблемы со здоровьем и сама это на себе ощущаю. Поэтому я вижу, что в этом отношении всё меняется только к лучшему и верю, что сегодня будет лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня.
фото: vk.com/dianagurtskaya
Хочу привести пример. Мы с мужем в прошлом году поехали во Францию. Мне всегда было интересно, как в других странах реализуются инклюзивные программы. Мы посетили Лувр и там совершенно случайно попали в очень маленький зал, где были выставлены специальные экспонаты для незрячих. То есть, в этот зал мы попали случайно, никто нас туда специально не сопроводил, видя, что мне нужны специальные условия. И вот я невольно сравнила Лувр с нашими, российскими музеями — у нас почти повсеместно есть адаптированные для слабовидящих и незрячих людей залы, специальные экскурсии и многое другое, что делает нашу жизнь комфортней и насыщенней в культурном плане. У нас это делается с бОльшей любовью к людям, с какой-то, если угодно, душевностью. Более того мы сейчас с моим Центром социокультурной реабилитации также посещаем выставки и не смотрим их отдельно. Для нас есть всё необходимое, чтобы ознакомиться с экспонатами в общих залах со всеми вместе. В этом и заключается самое главное понимание инклюзии — нас не делят в России на «особенных» и обычных. И тем и другим комфортно вместе в одном пространстве.
Диана, вы коснулись Центра социокультурной реабилитации, которым руководите с 2018 года. Что именно ваш центр делает в рамках общероссийских инклюзивных программ?
фото: vk.com/dianagurtskaya
Да, существуем мы и правда не очень долго — только с 2018 года. И я благодарна многим, кто помог мне осуществить эту мечту — отрыть центр, который бы помогал детям с нарушениями зрения, в том числе, городские власти в лице Сергея Семёновича Собянина. Центр наш довольно многогранен — сюда приходят талантливые дети, которые проявляют себя в совершенно разных творческих сферах — у нас есть и художественные направления, и хореографические, и вокальные, и театральные и ряд других, в рамках которых развиваются наши воспитанники Конечно мы бы хотели расширяться и мы, скорее всего, будем расширяться. Вы не представляете какие одарённые дети посещают наш центр и какие они все разные в своих талантах. У нас замечательные образовательные программы, у нас работают чуткие и профессиональные преподаватели, логопеды, психологи и другие. Ведь «социокультурный» означает социальную адаптацию человека через культуру. И именно этим мы в нашем центре и занимаемся. Нам повезло и с родителями. У этих детей невероятные родители — они верят в своё чадо и помогают им во всем, а самое главное их вера даёт детишкам ощущение, что они многого добьются и я очень хочу, чтобы они, действительно, добились. А родительская поддержка — это, пожалуй, самая большая мотивация для ребёнка.
Я думаю, что в известной степени на работу вашего Центра, на вашу работу, связанную с выступлениями, гастролями сильно повлияла и пандемия коронавируса…
Безусловно, пандемия повлияла на всё и на всех, и не только у нас — во всём мире. Конечно, многим пандемия доставила кучу неудобств, в том числе связанных с работой. Но прежде чем ответить на ваш вопрос, я очень хочу искренне и от всего сердца поблагодарить врачей. Я не могу обойти стороной их самоотверженный, героический труд в те дни, когда мир в них нуждался. Когда я слышу, как они, не отходя от больных сутками дежурят в ковидных госпиталях, я начинаю понимать, что у нас сильная страна.
фото: kremlin.ru
Пандемия, конечно, повлияла и на мою работу, и на работу Центра. Мы сейчас никуда не ездим и нигде не устраиваем большие мероприятия. Но с другой стороны, Центр продолжает работать в том же режиме, только онлайн. И педагоги, и психологи, и логопеды у нас на связи в рабочее время, консультируют дистанционно по всем вопросам. Поэтому все, кто хотят заниматься — занимаются. Сначала, конечно, когда всё повально начали закрывать, был страх, но сейчас мы уже понимаем, как работать в таком формате, и продолжаем работать. По крайней мере, я уже не боюсь и понимаю, что в конечном итоге все будет хорошо, я в этом уверена.
То есть, вы обкатали вот этот онлайн-формат, и в случае продолжения пандемии готовы в этом же формате работать дальше?
фото: wikimedia.org
Да. Во-первых, это хороший и серьёзный опыт для нас. Никто ведь не знал, что будет так. Мы уходили на каникулы и даже предположить не могли, что произойдёт нечто подобное. Но это случилось. И я воспринимаю это как ценный опыт — и для себя, и для детей, и для родителей, и для сотрудников Центра. Дети, слава Богу, продолжают получать образование, не пропуская уроки. Да, это сложно и непривычно — когда дети не сидят в классе, когда у них нет коммуникаций между собой и с преподавателями, но, как я уже сказала, работу мы продолжаем. Такая сейчас ситуация. Мы должны справиться, и мы справимся. Хотя, детям, очевидно, сложнее. Но, например, мой сын уже привык. Ему 13 лет, он на свои онлайн-уроки встаёт в то же время, в которое вставал, когда нужно было физически ходить в школу, также занимается, как и раньше и особых изменений ни в его графике, ни в нашем не появилось.
Беседовал Аурен Хабичев
фото на обложке: instagram/diana.gurtskaya.official
