Фильмом «Эфир» в киноцентре «Октябрь» завершилась ретроспектива фильмов выдающегося польского режиссёра Кшиштофа Занусси, приуроченная в его 80-летию. Ретроспективу, совместно со звездой польского кино Майей Комаровской, снимавшейся во многих его картинах, открыл сам режиссер. Несколькими днями раньше режиссер встретился с журналистами.

Картина «Эфир» — о зле, которое всегда рядом, и человеку важно вовремя разглядеть его. Историю о Фаусте режиссер перенес во времена Первой мировой войны. На вопрос редакции МирТесен. Культура, есть ли в мире сила, способная одолеть зло – в планетарном масштабе или хотя бы в пределах одной страны, Кшиштоф Занусси сказал:

Добро и зло находятся в постоянной борьбе в совести любого человека. Пока совесть жива, а в юдо-христианской традиции человек грешен по своей природе, мы способны выбрать добро, и это будет нашей победой. Но если мы, как постмодернисты, не отличаем добро от зла, это означает, что мы погибли, и все проиграно. Миф о Фаусте — европейский миф, в других культурах ничего похожего не появилось. Мне кажется, когда мир живет иллюзиями, что он в безопасности, все идет в правильном направлении, и люди не боятся зла, самое время напомнить, что зло динамическая сила, и оно рядом.

В основу фильма «Эфир» легла книга Ханны Арендт «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме», которую она написала после судебного процесса 1961 года в Иерусалиме. По мысли автора, гестаповец Эйхман, был банальным человеком, но зло, которому он служил, было колоссальным. Мы все недостаточно чувствуем потенциал зла в мире, и задача искусства показать, что опасность всегда реальна. Мы смотрим на предков как на варваров, прокладывавших себе путь насилием, но мы не лучше их, и в каждом новом поколении людям надо смотреть, удержит ли их совесть от преступных деяний. «Эфир» — совместное производство Польши, Литвы, Украины, Венгрии и Италии. Поляки считают эту часть территории, расположенную между Балтийским, Черным и Адриатическим морями, центром Европы, который и делит нас, и объединяет.

Первая мировая война знаменует собой конец эпохи невероятной человеческой гордыни, когда человеку казалось, что он хозяин космоса и вселенной. После Первой мировой мы отошли от подобного восприятия себя, и чтобы закрыть эту эпоху, надо было рассказать историю, которая происходит до Первой мировой войны, считал я. Хотя есть мнение, что и Вторая мировая, и холодная война — продолжение Первой. Эта война постоянно тянется, таков был мой выбор в «Эфире». Что касается этики в науке — пока люди добровольно проводят эксперименты на себе, как это делали ученые в 19 веке, это их решение, но наносить ущерб другим, даже если от этого есть польза науке, недопустимо.

О любви к физике.

После школы я поступил на физфак, и эта наука во многом сформировала меня. Я влюбился в физику, но, к сожалению, она не влюбилась в меня, и мне пришлось искать другие точки приложения сил. Очевидно одно, что физики видят на 100 лет вперед, по сравнению с гуманитариями. Эта наука давно отошла от детерминистической механики времен Ньютона, в нее вернулось понятие таинства, которое не замечали в 19 веке, думая, что познали все, и этой проблемы касаюсь в «Эфире». Присутствие непознанного человек должен чувствовать всегда. Как знать, может, реальностей существует больше, чем одна, физики говорят об этом серьезно, а гуманитарии, с методологией самоуверенности, которая, с научной точки зрения, чуть-чуть смешна, остались на уровне 19 века.

О польском кино

На польское кино, по статистике, спрос огромный. Миллионы людей смотрят его, критикуют, но билеты раскупают, и это самое главное. У молодых кинематографистов существует проблема второй картины, то есть, снимают успешную первую, осознают, что им невероятно повезло, и опасаются запускаться со второй. Осторожничают, и так во всем мире.

Лет десять назад нам удалось пробить закон, похожий на французский, по которому полтора процента прибыли со всей рекламы на ТВ, включая кабельное, с билетов на сеансы идет в Национальный фонд кино, и распределяют эти средства не политики, а эксперты. Фонд поддерживает режиссеров полнометражных картин, снимаем до полусотни в год, документального и молодежного кино, а также фестивали. Коллеги из других стран, например, чехи, пытались провести такой закон, не получилось из-за американских прокатчиков, власти не пошли кинематографистам навстречу. А у нас тогда за деньги режиссеров в парламенте была настоящая война, в крупных газетах напечатали списки депутатов и пообещали сообщить, за американское или польское кино они проголосуют. Многие на голосование не явились.  

О новых работах в кино и на ТВ

Польскому ТВ предлагаю мини-сериал из шести частей, связанных между собой, в которых познакомлю зрителей со своим взглядом на определенные механизмы жизни. Думаю, эти современные формы также могут быть философичными, для меня по-прежнему важен широкий спектр популярного и элитарного кино в интернете. Вы знаете, что элита для меня важнее всего, потому что именно она, а не массы, как говорили марксисты, продвигает общество вперед. Марксисты были неправы, поэтому и проиграли.

Кроме того, недавно закончил работу над сценарием фильма о молодом математике, которому родственник хочет оставить большие деньги, а он намерен отказаться и от родственника, и от его денег. Парадоксальная история о том, что деньги могут и отбирать свободу.

О режиссуре и продюсерстве

Режиссура — это искусство рассказа, а не образа, как утверждают. Вся жизнь человечества основана на слове, об этом нам говорит Библия. Мы тем и отличаемся от животных, что с помощью слова можем обмениваться мыслями и идеями и смотреть на жизнь совсем по-другому. Режиссеры, по сути, делают то же самое, что авторы романов и пьес, мы рассказываем о чьем-то опыте, а он накапливается, и остается в памяти поколений. Считаю, рассказывать о том, что может быть полезно другим, самое хорошее призвание. А то, что хотим быть известными, раздавать автографы и проходить по красным дорожкам, говорит о человеческой слабости. С возрастом человек понимает, как это неважно.

Два или три раза снимал кино по литературным произведениям, считаю, если произведение сработало в своей поэтике, незачем переносить его в другую. На основе средних романов случались успешные картины, а по великим романам снимали среднее кино. Истории свои беру из жизни, у меня огромное количество встреч, набралось на много картин.

Продюсерское кино придумано в Голливуде, где произведение искусства создается коллективом, усредненный товар для массового зрителя. Будучи директором студии «Тор», я тоже продюсировал работы своих коллег – Кислёвского, Агнешки Холланд, но видел задачу в том, чтобы быть их партнером, обеспечивать всем необходимым для картины, поддерживать в трудных условиях. Сейчас, с появлением в Европе массового общества, приходит и продюсерское кино, в пользе которого для истории и искусства я сомневаюсь.

О политике

Режиссера попросили прокомментировать то, что, в связи с 80-летием начала Второй мировой войны, российский МИД впервые за 30 лет выступил с оправданием пакта Молотова-Риббентропа и секретных протоколов.

Интересно, историки оправдывают империального захватчика Наполеона, модернизировавшего Европу? Мне кажется, о пакте Молотова-Риббентропа нужно говорить в моральном и политическом плане: принес ли договор о ненападении пользу СССР, поддержал ли гуманистические европейские ценности? Думаю, ответ отрицательный, и то, что в 1941 году Гитлер напал на Советский Союз, доказывает, что, с политической точки зрения, кто-то нереалистично оценил обстановку. Но предоставляю слово историкам.

О смысле жизни

Смысл жизни ищем ежедневно, и если вечером кажется, что нашли, утром начинаем все сначала. Это такая вера в бога — появляется, исчезает, и всегда остается надежда, что найдем ее заново. И смысл жизни — только надежда, что найдем его, полностью им никогда не владеем.

На вопрос редакции МирТесен.Культура, замечает ли режиссер перемены в жизни россиян, часто приезжая в нашу страну, Занусси сказал:

На протяжении 20 лет раз в полтора года приезжаю читать лекции будущим режиссерам и сценаристам на Высших режиссерских и сценарных курсах, и каждый раз вижу новых людей и новые сюжеты. И за последние годы заметил, что исчезает частично метафорический язык. Все остается на уровне реализма, прямого рассказа, а красота русской культуры, где все можно было превратить в притчу, метафору, как будто послабела. Люди более реально рассказывают о мире поэзии, но, как знать, возможно, таков язык современного изобразительного искусства, что в нем все меньше остается места для метафоры.

Жду новых картин Звягинцева, Сокурова, Германа. Интересуюсь тем, что снимают Андрей Смирнов и Андрей Кончаловский, таких мастеров в мире сейчас немного, у вас они есть и среди молодых.

Ева Скалецка

Первой премьерой 244-го сезона Большого театра стала «Сказка о царе Салтане» Римского-Корсакова, написанная композитором на знаменитый пушкинский сюжет. Спектакль на Новой сцене поставил молодой режиссер Алексей Франдетти в тандеме с Зиновием Марголиным и художником по костюмам Викторией Севрюковой.

Этой оперы в афише театра не было тридцать лет. И с первых же минут представления в новой постановке чувствуется ностальгия по роскошному имперскому стилю. Премьера «Сказки о царе Салтане» состоялась 21 октября (2 ноября) 1900 года в Московской частной опере — Товариществе Солодовниковского театра. И именно «Сказка о царе Салтане» стала последней, в сценической истории которой ведущую роль сыграла частная опера.

В 2019-м за пышность и шик отвечает гардероб персонажей из 340 костюмов, сделанный с юмором. Особенно зрителям запоминаются женские головные уборы, будто «вязаные», похожие на косы, заплетенные в «кокошники». Многие отмечают, что голос Чулпан Хаматовой, которая читает текст оперы, хотелось бы слушать не только в записи.

Самый важный элемент декорации – «волшебный» белый куб, стены которого с шумом, иногда заглушающим музыку, раскладываются, демонстрируя чудеса и тайны. Например, город Леденец — это Петербург. Однако он нарочито лубочно-игрушечный — из макетов, будто напечатанных на 3D-принтере, Петропавловского собора, Биржи, Исаакия, Спаса-на-Крови и Александровской колонны. Вдобавок публику постоянно развлекают: очаровательная хвостатая белка, которая крутит сальто, жонглирует золотыми орехами. Шмели же демонстрируют «брейк-данс», а одиннадцать молодцев с головами на плечах являют собой 33 богатыря. Мистическое же противостояние белого лебедя (Анастасия Бурдина) и черного коршуна (Илья Салмов) и вовсе оказывается бенефисом воздушных гимнастов, работающих без страховки. В итоге цирковым артистам аплодисментов достается много больше, чем музыкантам и певцам.

При таком ярком экстерьере постановочной концепции, игнорирующей едкую социально-политическую сатиру автора, музыка становится лишь фоном веселого шоу. Между тем в работе Тугана Сохиева с оркестром есть немало интересных тонкостей и деталей, прежде всего в симфонических фрагментах партитуры.

В этот раз ставка была сделана в основном на молодых исполнителей — стажеров и дебютантов Большого театра, не имеющих практически никакого опыта. Так, например, князя Гвидона в одном из трех составов исполняет Константин Андреев, который только год назад окончил Московскую консерваторию как баритон, а сегодня он уже на главной сцене страны старается найти в себе тенора.

В спектакле участвуют и знакомые зрителям артисты: Анна Аглатова (царевна Лебедь), узбекский тенор Бехзод Давронов (Гвидон), Ольга Селиверстова (Милитриса).

Это редкий пример, когда постановка нацелена на детскую аудиторию.Это редкий пример настоящей оперы в репертуаре Большого, куда можно и нужно отправиться всей семьей. И следующая серия спектаклей будет показана в январе, во время новогодних праздников.

Выступая накануне открытия X Международного Славянского форума искусств «Золотой Витязь» в Галерее А.Шилова, почетный председатель театрального форума, худрук Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин произнес настоящую речь, из которой много пользы способен извлечь человек думающий.

«Кубанские казаки» как философия добра

Думаю, все мы временами задумываемся над тем, почему раньше люди были другими. Кто о чем думает, а я вспоминаю свою школу в далеком Забайкалье – в Чите, свою учительницу начальных классов Наталью Павловну Большакову и завуча Елизавету Ивановну Кулакову. Мы, в отличие от нынешних школьников, получали Воспитание, и, может быть, благодаря именно этим учительницам, я и нахожусь сейчас на своем посту. Особых развлечений в Чите не было, и я проводил долгие вечера, особенно зимой, у радио, слушал московскую оперетту и спектакли драматических театров. Это от своих учителей я узнал о существовании МХАТа и Малого театра. А как мы любили кино!.. «Новый фильм вышел, там Ильинский играет». — говорили нам учителя, и мы, грешным делом, убегали с уроков на утренние сеансы. Покупали билеты по 10 копеек и впятером сидели в пустом зале, в который раз смотря «Кубанских казаков».

Это сейчас я могу рассуждать о деталях фильма, а тогда мы воспитывались на нем, постигая философию добра и красоты. Опережая артистов, кидали их реплики, а потом пели вместе с ними, там была прекрасная музыка. На третий урок возвращались в школу, шли к Елизавете Ивановне, признавались, что были в кино, она нас, конечно, ругала, чтобы понимали, что за страшный проступок совершили, но — прощала. Она способна была увидеть, что вырастет из того или иного человека. Помню, что в старших классах, а она вела химию, спрашивала меня раз в четверть, — «Ну, иди к доске, артист», так как понимала, что бесполезно было учить меня этому предмету. И однажды, когда мы с театром были на гастролях в Одессе, она позвонила мне, и я встречался с ней и ее мужем – хирургом, который, будучи главврачом Забайкальского военного округа, делал мне косметическую операцию на лице перед самым поступлением в Щепкинское училище.

А было так – мы встретились с ней у почты, откуда я собирался отправить аттестат в Щепкинское училище по адресу – Неглинная, 6. Она спросила, куда буду поступать, я ответил, что после того, как увидел документальный фильм «Малый театр и его мастера», ни о чем другом думать не могу. Она на меня взглянула, а я знал, что мне давно требовалась помощь косметолога, и сказала – «С таким украшением, да кто тебя возьмет?» Взяла меня за руку и привела к мужу, главному хирургу госпиталя. Меня тут же разложили на столе, и она командовала мужем, как нужно сделать операцию — «по будущим морщиночкам, чтобы шрама не видно было в кино». Клянусь вам, так и сказала, у меня родители ни в какое мое актерство не верили, а она поверила.

Ежу понятно, о чем пьеса «Волки и овцы»

И я поехал, и поступал, и поступил к Вере Николаевне Пашенной. Николай Бурляев, президент «Золотого Витязя», всегда говорит о том, как важно хранить традиции, на сто процентов согласен с ним. Вот я – один из последних выпускников Пашенной, я играл вместе с Ильинским в его спектакле: он Городничий, а я – Хлестаков. Только представьте, мне 25, а среди моих партнеров – Игорь Ильинский, Светловидов, Бабочкин, да вы что хотите со мной делайте, но я не буду смотреть в театре на перевернутого Островского. Меня не интересуют эти вновь изобретенные ситуации. Не понимаю, зачем режиссеру думать над пьесой, как ее построить, если в названии написано – «Волки и овцы». Ежу ясно, про что эта пьеса. Или – «Без вины виноватые», или «Свои люди – сочтемся», и не надо их изменять. А то все охают, ахают по поводу новых интерпретаций классики, а зрители все равно приходят в это старое здание, в котором мы открыли 264-й сезон. Хотите или не хотите, но это музей, и мы храним его.

Откуда берутся безработные актеры

Рад сотрудничеству с «Золотым Витязем». Любуясь на портреты Александра Шилова в его галерее, сравнил бы мастерство художника с работами лучших актеров Малого театра, у нас требуется такая же тонкость и точность в создании образов. Вот сегодня по моей рекомендации вводили на роль в «Трех сестрах» молодого актера, моего выпускника, так спектаклю этому 10 лет, и люди почему-то ходят на него. Не будь зрителей, Минкульт бы нас в бараний рог скрутил. Нет, идут, мамы и папы приводят детей – на Чехова, Грибоедова, Гоголя, Островского, Шекспира и Эдуардо де Филиппо, западную классику.

А что касается выпускников театральных вузов, мне кажется, нельзя ежегодно выпускать такое количество актеров. Раньше в Москве это делали четыре вуза – Школа-студия МХАТ, ГИТИС, Щепкинское и Щукинское училища выпускали ежегодно до 80 человек. Сейчас – в три раза больше, все гуманитарные институты организуют платные курсы. И если раньше за актерами из провинции приезжали такие звезды режиссуры, как Фирс Шишигин, Монастырский, Орлов, Константинов, которые были очень придирчивы, а выпускники получали диплом только после года отработки в театре, то сейчас и эта система не работает. Мне кажется, настала пора Минкульту совместно с Минобразования организовывать конкурс и отбирать действительно лучших, а то, что получается — из моих 31 выпускника трудоустроены 8, также и у других, и всего по Москве гуляет около сотни безработных актеров.

Фестивалю-воину нужна помощь

О качестве иных «международных» фестивалей сегодня говорить не приходится, могу лишь напомнить, какие фестивали проходили на Манежной площади в прежние времена, когда за Золотого святого Георгия боролись именитые режиссеры, и премии получали такие картины, как «Восемь с половиной». «Золотой Витязь» — фестиваль-воин, и, говоря о нем, важно делать акцент на воспитательном моменте. Организаторы форума, говоря о мизерном финансировании, не деньги просят, они думают о будущих поколениях. Хотя понятно, что на такие деньги, которые им выделяет Минкульт, никто не доедет до Севастополя, где проводятся форумы изобразительного искусства и музыкальный, до Пятигорска, где литературный, и на театральный фестиваль в Москву не прилетят коллективы из Владивостока, Тывы и других регионов. Но если транспортные ведомства предоставят бесплатный проезд, денег и не потребуется, для этого просто нужно объединить общие усилия. У «Золотого Витязя» это должно получиться, мне кажется, с каждым годом он становится все мужественнее. Важно достучаться до тех, кто должен и может помочь форуму искусств, а Малый театр всегда рад предоставить свои сцены для фестивальных выступлений.

Ева Скалецка

Во время XX Российско-Финляндского культурного форума в Туле крупнейшие российские музеи обозначили проблему чрезмерной посещаемости. В частности, ситуация в Царскосельском музее-заповеднике была названа настоящим коллапсом: Министерство культуры поручило директору учреждения подготовить систему мер для регулирования туристских потоков, чтобы как россияне, так и иностранные туристы не простаивали в многочасовых очередях.

фото: ridus.ru

По словам гендиректора Государственного Эрмитажа, президента Союза музеев России Михаила Пиотровского, эту проблему можно решить с помощью предварительной записи и абонементов.

«Нужно смириться, что это не бесконечно, это не та ситуация. В театрах же есть предел, точно так же с музеями, — рассказал Пиотровский в беседе с ТАСС. — Существуют предварительные записи, абонементы, есть множество всяких вещей, клубы друзей музеев для тех, кто действительно без этого жить не может, а остальные — в рамках возможного».

Гендиректор Эрмитажа также отметил, что зачастую проблему чрезмерных турпотоков провоцируют сами музеи, привлекая всё больше посетителей, чтобы показать успешность учреждения, однако в какой-то момент ситуация выходит из-под контроля. Кроме того, он считает, что продление времени работы музеев на сложившуюся обстановку существенным образом не повлияет.

«Работу все продлевают, но начальные и вечерние часы должны быть особыми для особых групп, а также для тех, кто действительно приходит любоваться искусством, а не просто посмотреть как турист, — заявил Пиотровский. — Туристический визит — он очень хороший, но это поверхностный визит, у нас есть еще люди, кроме туристов, которым нужно создать возможность все это смотреть. [Однако время] бесконечно продлевать нельзя, потому что музеи существуют не для того, чтобы принимать посетителей, мы существуем, чтобы собирать историческое наследие, хранить его, сберегать, передавать следующим поколениям. В этом ряду есть еще маленький кусочек — показывать современникам».

 

фото: sobaka.ru

По данным дирекции самого Эрмитажа, в 2018 году музей посетили 4,3 млн человек, таким образом показатель посещаемости достиг исторического максимума, который был зафиксирован в 1970-е годы. Одной из самых необычных мировых достопримечательностей являются 60 Эрмитажных котов, которые живут на территории музея и являются одним из туристических брендов Санкт-Петербурга. Во время своего визита в Тулу Михаил Пиотровский посвятил в Эрмитажные коты котёнка из Тульского художественного музея.