Почему 1035 лет назад Русь выбрала православие

Фреска «Крещение князя Владимира». фото: wikipedia.org

Если смотреть на более чем 1100-летнюю историю России то, вне всякого сомнения, одним из самым важных моментов её становления стало принятие христианства. Это обстоятельство в корне или существенно изменило политическое устройство, нравственные и культурные традиции народа, международное положение страны. А случилось все 1035 лет назад, когда в 988 году великий князь Владимир Святой крестил Русь.

Точный день неизвестен, но мы знаем, что случилось это во второй половине лета, ближе ко времени уборки урожая. Поэтому дата отмечается в день Святого Владимира, который приходится на 28 июля (15 июля по церковному календарю). А вот год и «Повесть временных лет», и «Византийская хроника» называют одинаково – 6496 от сотворения мира или 988 от Рождества Христова.

Именно так – крещена была Русь, а не жители отдельно взятого города. Как известно, династия Рюриковичей пришла в Киев из Новгорода Великого и этот город оставался вторым по значению в стране, именно там княжили наследники престола. Поэтому, когда Владимир Святославович крестил столицу, то одновременно это сделал его сподвижник и наместник Добрыня в Великом Новгороде.

Долгое время среди восточных славян царило язычество. Впрочем, как и у всех народов когда-то. Но оно было неоднородным. Существовала некая общая основа, которая досталась еще от далеких предков, а далее каждое из племен имело свои особенности. Среди черт русского народа выделяют такую как пластичность – он легко впитывает культуру соседей и адаптирует ее к себе не теряя своего, что заметно и по современному языку, где много заимствований и это нормально. Поэтому у различных племен языческий пантеон несколько отличался друг от друга.

Владимир Святославич над поверженным язычеством. фото: wikipedia.org

Например, как отмечал академик Б. Рыбаков, Хорс и Даждьбог, включенные Владимиром в пантеон, одинаково означают бога солнца. При этом Хорс существовал только у южных племен, и ученые связывают это с влиянием скифов и аланов. И так повсеместно.

Со становлением раннефеодального государства возникает необходимость и государственной религии. Это понимали уже самые первые князья, причем и до Рюрика – есть легенда, что христианство приняли еще Аскольд и Дир, то же делали отдельные представители княжеских родов. Крестилась в 857 году и великая княгиня Ольга.

Но в целом население пока прочно держалось за старые верования. Поэтому сын Ольги Святослав не рискнул креститься, но при этом сыновей отдал на воспитание именно бабушке. Считается, что он полагал, что ее христианство привьет необходимые им нравственные и политические качества. Но не всё сразу.

Когда Владимир начал борьбу с Ярополком за престол, то получил поддержку населения именно потому, что объявил себя приверженцем язычества, в отличие от принявшего христианство соперника. 

Поэтому заняв великокняжеский престол, он демонстративно поддерживает язычество. Но понимает, что в таком разрозненном виде оно мало пригодно для государственной религии. Поэтому проводит своеобразную реформу, составляет общий пантеон славянский богов, где главным становится Перун. И культ его буквально насаждает, иногда и насильно. Ровно тоже делает в Новгороде его наместник Добрыня, у идола горели постоянно костры и память о них на новгородчине сохранялась еще в XVII веке.

Однако очень быстро приходит понимание, что язычество даже в таком виде не в состоянии выполнять государствообразующие функции. Но помимо практических целей, человек того времени все же верил и в мистические. И когда те же византийцы говорили хулительные речи в отношении идолов, а ничего не происходило, молнии не сверкали – это производило впечатление. Кроме того, Владимиру очень приглянулась мысль возможности жизни после смерти. 

Тогда начинается поиск религии, которая могла бы это сделать. Знакомы были со всеми тремя основными: как уже понятно, христианством, с исламом – рядом была Волжская Булгария (современный Татарстан) и Хазария, где исповедовался иудаизм. Нужно было выбрать.

фото: vk.com

К тому моменту изменилось и общественное мнение – начали сказываться активные контакты с внешним миром и, прежде всего, Византией. Народ, а более аристократия, начали потихоньку склоняться к мысли, что старое язычество не такое уж и всемогущее. Владимир Святославович выслушал представителей всех религий, но при этом еще отправил и посланников посмотреть самим воочию – на ислам, христианство восточного византийского обряда и западного римского. 

Наибольшее впечатление произвело православие. Бояре, побывавшие в Византии, говорили: «Мы не можем забыть той красоты, которую видели в Константинополе… Если бы дурен был закон греческий, то твоя бабка Ольга не приняла бы его, а она была мудрее всех людей». 

Ну и стоит понимать, что Византия, а правильно Восточная Римская империя, была сверхдержавой своего времени, на пике могущества. Старый Рим давно уже превратился почти в деревню, где на месте древнего Форума пасли коз. Русь в X веке по мощи была второй после нее в Европе и не могла прельститься католицизмом, который не явил на тот момент ни одной сильной страны его исповедовавшей. Наоборот – европейские державы изо всех сил стремились породниться с русским княжеским домом.

Итак – православие. Но был один существенный сдерживающий момент. Как только какая-то страна принимала христианство, то она не только включалась в Константинопольский патриархат, но и начинала считаться вассалом Византии.

Чтобы избежать этого Владимир предпринимает военный поход на Корсунь (Херсонес). Угрожая городу, а также тем, что пойдет и на Константинополь, он потребовал от византийских императоров Василия и Константина отдать ему в жены их сестру Анну. Византийцы еще хорошо помнили походы русичей и восприняли угрозу как серьезную.

Но по существующим правилам, византийская принцесса могла выйти замуж только за христианина. Так и сообщили Владимиру – мол крестись, тогда и выдадим Анну за тебя. На то у русских и был расчет. При таких обстоятельствах ни о какой вассальной зависимости уже и речи быть не могло.

фото: vk.com

Епископ Корсунский (Херсонесский) со священниками крестили Владимира Святославича и его дружину. По легенде, перед крещением у великого князя разболелись глаза, да так, что он почти ничего не видел. Но как только он крестился, хворь прошла. Это произвело очень сильное впечатление на дружину и развеяло последние сомнения.

По возвращении на Русь, был крещен и народ. А для упрямцев провели обряд сбрасывания идолов, причем Перуна протащили на коне и скинули в воду. Это было проделано по всей стране, в Новгороде Великом крестил Добрыня, который до того так же ревностно устанавливал культ Перуна. Русь вошла в европейскую христианскую семью.

Сейчас можно услышать, что Владимир совершил ошибку выбрав православие, а не католичество, что впоследствии привело к долгому противостоянию с Западной Европой, которое не завершилось и поныне. Но стоит понимать, что на тот момент церковь была единая, было множество патриархатов, папа был не только Римский, но и, например, Александрийский. 

Раскол случится только через 66 лет – в 1054 году и еще долго не будет восприниматься как фатальный. Зато Русь, а затем и Россия, сумеют быстро приобщиться к древней греческой культуре, в том числе и политической. И это скажется уже в годы правления Владимира Святого, который крестил Русь 1035 лет назад.

Как 240 лет назад основали Севастополь

фото: wikipedia.org

240 лет назад на мировой карте появился город, которому суждено войти в историю как символ стойкости и отваги. Слова, вроде громкие, но история такова, что иные подобрать очень сложно. 14 июня 1783 года (3 июня по старому стилю) в бухте у поселка Ахтияр были заложены первые постройки и вскоре появится город-порт Севастополь. 

Но Севастополем он станет позже, 10 февраля 1784 года, и историки назовут это казусом – город основали раньше, чем появилось название. Его даст своим указом императрица Екатерина II, который, как считается, придумала сама – «севастос» на греческом означает «священный», а «полис» — город. И он действительно стал священным для русского человека.

Но ещё раньше, 19 апреля 1783 года (8 по старому стилю) выйдет манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всего Кубанского края под державу Российскую». Во исполнение его в Крым был направлен фрегат «Острожный» под командованием капитана II ранга Ивана Берсенева для выбора места под строительство военно-морского порта.

Наиболее удобной опытному моряку представилась бухта Ахтияр (русское произношение) с поселком Ак-Яр на берегу – но он уже был заброшен. Удачным место было еще и потому, что рядом располагалось еще не менее 30 удобных бухт, многие из них войдут в состав Севастополя. 

И. М. Берсенев. «Карта Ахтиарской гавани от Бельбека до Херсонского мыса». фото: wikipedia.org

Но Берсенев осматривал не вслепую и его выводы были лишь окончательным решением. Еще во время предыдущей русско-турецкой войны 1768–1774 года это место заприметил не кто иной как Федор Ушаков, который в то время был еще лейтенантом. Он командовал кораблем «Модон», на котором находилась описная команда штурмана Ивана Батурина. Тот составил первую топографическую карту всех севастопольских бухт, которая до сих пор хранится в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге.

По результатам той войны Крымское ханство получило независимость от Османской империи и перешло под покровительство России. Но одно дело договор, а другое – его фактическое исполнение. Поэтому тут находился Крымский корпус под командованием Александра Суворова. Перед ним стояла непростая задача – заставить турок уйти с полуострова, не применяя при этом оружия.

Летом 1778 года в Ахтиярскую бухту вошел турецкий флот из 170 судов. В ночь на 15 июня по приказу Суворова по обеим сторонам бухты возвели земляные валы и установили на них пушки. Утром турецкий адмирал очень быстро сообразил, что весь его флот оказался заперт в мышеловке и если он начнет боевые действия или даже просто устроит провокацию, то его просто уничтожат. И быстро вывел корабли в открытое море.

Вот тогда-то Суворов и оценил высоко все удобство бухты для защиты флота – ведь неприятелю будет туда почти невозможно попасть. «Подобной гавани не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море не найдется, где бы флот лучше сохранен был, и служащие на оном удобнее и спокойнее размещены были», — докладывал генерал морскому министру графу Чернышову. А еще добавил, что место неописуемой красоты – Суворов, оказывается, и романтиком был.

Перспектива города, гавани и укреплений Севастополя.

Стоит сказать и об адмирале Иване Одинцове. 17 ноября 1782 года в бухту будущего порта под его командованием вошли суда «Храбрый» и «Осторожный» и расположились на зимовку. Команды быстро обжились, построили на берегу бараки-казармы и, даже, баню. Все это время экипажи занимались изучением окрестностей бухты, измерением глубин, а также рыбалкой и охотой на диких коз.

Одинцов подтвердил наблюдение Суворова и в рапорте в Петербург отметил, что в гавани спокойно могут разместиться до 100 судов. Он считал, что более удобного места для порта не сыскать не только на Черном море, но и «при всей Европе нет». При этом места достаточно как для военного порта, так и для гражданского рядом. Так что моряки и военные определились еще до указа императрицы об основании порта.

Утром 2 мая 1783 года в Ахтиярскую бухту вошла эскадра из пяти фрегатов и восьми других судов под командованием адмирала Федота Клокачева. Для размещения эскадры выбрали самую защищенную от ветров Южную бухту. Следом прибывает контр-адмирал Томас Маккензи – шотландец на русской службе, который получил командование всей Севастопольской эскадры. В России его звали Фомой Фомичем.

14 июня под его руководством заложили четыре первых каменных строения. Закладкой и всеми работами руководил капитан-лейтенант и будущий прославленный адмирал Дмитрий Синявин. Первым зданием стала церковь Святого Николая Чудотворца – покровителя русских моряков. Вторым – дом командующего эскадрой Фомы Маккензи. Одновременно возводили пристань напротив адмиральского дома, которая впоследствии получит название Графской. И четвертой – кузница, которая станет основой будущей верфи. В строительстве различных сооружений участвовали Федор Ушаков и Михаил Лазарев.

Вид на залив в Севастополе. фото: wikipedia.org

Вот так появился на свет город-порт, который вскоре станет Севастополем. И продолжателем истории древнего Херсонеса, основанного, по последним данным, еще в VI веке до нашей эры. 

Историки отмечают определенную преемственность между этими двумя городами – оба были форпостами на рубежах своих держав. Новые исследования показывают, что, даже войдя в состав Римской империи, Херсонес оставался на правах союзника, а не оккупированного города. 

За многие века здесь сложился особый характер жителей – они были невероятно свободолюбивы, но при этом очень патриотичные. Став Севастополем, порт вновь оказался форпостом, только уже южным, России. Этим географические историки и объясняют сходство характеров двух городов, которые, казалось бы, разделяют века. Так что греческое название, данное Екатериной, оказалось пророческим для нового города, которому 14 июня исполнилось 240 лет.