Такое короткое и, вроде бы, просто слово «нет», однако за ним может скрываться столько сложностей. Причин, почему многим сложно отказывать, может быть много: от банальных — одному нравится угождать, до глубоких психологических — другой испытывает чувство вины, если отказал кому-то. Третьи же не могут отказывать, даже если они находятся в состоянии чрезмерного стресса, перегружены делами и просто слишком заняты. Можно ли научить говорить «нет»? Как ставить людей на место? Действительно ли многие испытывают чувство вины, отказывая? Об этом и много другом поговорили с психологом Мироновой Юлией Александровной.
Многие из нас совершенно не умеют отказывать. Почему?
Отказ всегда подразумевает, что мы, во-первых, выходим из коммуникации (т. к. провоцируем конфликт), во-вторых, возвышаемся над нуждающимся человеком. Мы можем сделать что-то или дать что-то, от чего ему станет легче, но сознательно не делаем этого. Часто бывает, что нам кажется, что помочь человеку — совершенно просто и не требует вообще никаких затрат. Для него просьба глобальна, а мы можем решить её в секунды. Поэтому раз за разом можно соглашаться облегчать ему жизнь.
Какими способами можно сказать «нет»? Ведь, если человеку трудно отказывать, не обязательно говорить напрямую «нет». Как вообще можно научиться говорить «нет»?
Просто начать это делать. Если ступор настолько глобальный — «отнесите» проблему специалисту. Способ всегда проще иметь один — спокойно отказать и сказать, что вы не сможете помочь. Не надо распыляться о причинах и давать человеку лишние лазейки в вашем расписании и душевном состоянии. В том числе стоит разграничить, насколько проблема отказа распространяется на всех и каждого. Можете ли вы отказать навязчивому консультанту в ТЦ? Прохожему на улице? Если нет, начинать стоит с них.
Чувство вины и «нет» — как перестать чувствовать себя виноватым, если отказал?
Практика и последствия. Отказав несколько раз, вы увидите, что мир не рухнул, вам нашлась замена, человек, которому вы отказали, жив и даже здоров. Обычно чувство вины человек, не умеющий отказывать, испытывает только гипотетически. Он скорее полагает, что будет чувствовать себя виноватым или же приводит далёкий пример об исключительной ситуации. Поэтому просто отвлекитесь и издали понаблюдайте, к чему привёл ваш отказ.
Иногда «нет» не работает — нужно ставить человека «на место». Часто — гораздо более грубыми словами (или тоном голоса и т. д.). Можно ли этому научиться и как это сделать без ущерба для своей психики?
Здоровая агрессия — это сложно. В первую очередь потому, что, если не научиться с ней жить и принимать как часть жизни, человека она изматывает. Если у вас начинают клянчить что-либо, ужесточение тона действует всегда. Можете «рявкнуть» на особо зарвавшихся. Но здесь я повторюсь: необходима практика. Только так вы будете способны на индивидуальный подход, импровизацию и будете чувствовать, как именно вам себя следует вести. Даже можно выработать свой стиль отказа. Начните с уличных попрошаек/алкашей и плавно переходите на коллег и родственников.
фото: freepik.com
Вообще, «ставить на место» актуально в контексте «поставить на место наглого человека». А что такое наглость? Как понять, что человек в наш адрес наглеет?
Вам становится дискомфортно — уж это вы поймёте точно сразу. Захочется уйти от этого человека, остаться одному или наоборот захочется хорошенько «свозить его лицом по столу». В любом случае нарушения границ или «скотство» люди чувствуют сразу, просто порой не отдают себе отчёт, что с ними происходит в данный момент. В первую очередь примите, что виноваты вокруг люди, которые в том числе могут быть плохими друзьями, инфантильными коллегами и жадными родственниками. В случае неумения отказать часто встречается защитная реакция, связанная как раз с околосвятостью окружающих и единственным дурным человеком, не желающим помогать, обездоленным оказывается сам клиент. Таким быть страшно.
Как научиться оценивать ситуацию так, что «нет» (с точки зрения, что и как мы можем сказать) другу, бабушке или начальнику — это совершенно разные «нет»? Или это не имеет значения?
Не надо превращать отказ в некое кружевное умение маневрировать в отношениях с родственниками и начальством. Это одно и то же действие, абсолютно адекватное и ничего за собой не несущее. Более того, специальные интонации для отказов могут быть личной фишкой человека, но никак не рекомендацией. Отказ — это такая же форма коммуникации, как и согласие. Вы же не думаете, как соглашаться с родственниками или коллегами так, чтобы до них точно дошло и никто не обиделся.
Беременность — не только физиологическое состояние, но и тот период, когда идёт пересмотр своей идентичности. Раньше женщина была дочерью, потом стала женой (здесь стоит оговориться, что иногда женщины рожают без официального статуса или вообще становятся соло-мамой), а теперь она готовится стать матерью. Это самая ответственная роль: отныне и навсегда будет человек, за которого придётся переживать, бояться. Брать на себя обязательства по воспитанию и социализации ребёнка. За то, каким он будет человеком, личностью.
Часто именно эта ответственность пугает и заставляет сомневаться, что будет возможность справиться с таким «грузом». Особенно, если женщина сама находится не в позиции взрослого, а зависит (материально, психологически) от других взрослых. Эта детская позиция, присущая младенцам: «без взрослого я не выживу», а если это так, то как ещё можно заботиться о ком-то? Мы поговорили с Ольгой Шустицкой, перинатальным психологом, продюсером бесплатной Школы мам «Олант» о типах материнства и что делать, если психологически женщина не готова к беременности, или и вовсе беременность вызывает у неё чувство отторжения.
Ольга Шустицкая, перинатальный психолог, продюсер бесплатной Школы мам «Олант»
Типы переживания из-за беременности
В перинатальной психологии выделяют несколько типов переживания беременности, откуда вытекают типы материнства:
Оптимальный характеризуется адекватным отношением женщины к происходящим в ней изменениям, к предстоящим трудностям, высокой степенью ответственности будущей мамы за своё дитя.
Гипогестогнозический тип характеризуется недооцениванием важности и серьёзности происходящего. Такие женщины не склонны менять жизненный стереотип. После родов у них часто отмечается гипогалактия (недостаток молока). Уход за детьми, как правило, передоверяется другим лицам (бабушкам, няням), так как сами матери очень заняты.
Эйфорический тип характеризуется преобладанием повышенного настроения, уверенностью в благополучном родоразрешении, легковесностью и непониманием своей новой роли сейчас и в ближайшем будущем. Беременность может быть очень желанной – однако, убедившись, что зачатие произошло, «беспечная женщина» добровольно одевает «розовые» очки. Если возникают какие-то осложнения беременности, то они застают женщин врасплох, их тяжесть преувеличивается. Эти женщины претенциозны, требуют от окружающих повышенного внимания.
При тревожном типе причины повышенной тревожности, которые определяют всё поведение женщины, могут быть вполне объяснимыми: они связаны с семейными неурядицами, состоянием здоровья, бытовыми трудностями и т. д. Гестационная доминанта подавляется доминантой нерешённых социальных проблем.
Депрессивный тип проживания беременности предполагает максимальную выраженность тревожных состояний, что в свою очередь может привести к развитию невротических реакций. Могут обнаруживаться бредовые, ипохондрические идеи, идеи самоуничижения, намерения «освобождения от ребёнка».
Игнорирующий тип сопровождается чувством досады или неприятного удивления; растущий живот и ограничения, связанные с беременностью, к концу беременности доставляют физическое неудобство.
Отвергающий тип сопровождается резкими отрицательными эмоциями, переживание всей беременности рассматривается как кара, помеха, все ощущения сопровождаются неудобством, брезгливостью.
фото: freepik.com
Разумеется, в каждом конкретном случае работают особенности женщины, но более или менее приближающиеся к описанным. Исследования показали, что стили переживания беременности соотносятся с ценностью ребёнка для матери. Адекватный стиль переживания беременности соотносится с адекватной ценностью ребёнка в 100 % случаев. Тревожный стиль чаще всего соотносится с повышенной или пониженной ценностью ребёнка, игнорирующий и отвергающий — с низкой ценностью ребёнка и заменой её на ценности из других потребностно-мотивационных сфер. Очень сложным является эйфорический стиль переживания беременности, при котором обычно ценность ребёнка неадекватна (чаще всего имеет место замена на другие ценности), но внешне это не выражено. Приподнятое настроение и некритичное отношение к изменениям в жизни является следствием личностной незрелости и неготовности к принятию материнской роли.
Поэтому, помимо подготовки здоровья к зачатию и беременности, немаловажно уделить время и психологической подготовке — обратиться к психологу, пройти курс личной и/или семейной терапии, чтобы иметь возможность скорректировать своё отношение к материнству.
Сексуальность – это часть жизни каждого человека, независимо от возраста. По мере того, как ваш ребёнок растёт и развивается, он может начать хихикать с друзьями по поводу «интимных мест», делиться «грязными» шутками и просматривать интернет в поисках запретных слов, а то и видео.
Их любопытство естественно, и у детей всех возрастов возникают вопросы. Когда они будут готовы задать вам вопрос, вы, как родитель, должны быть готовы ответить. Мы поговорили с психологом Мироновой Юлией Александровной о том, как подготовиться к таким вопросам нам, родителям.
Для каждого возраста ребёнка характерно своё развитие психики (мы говорим о детях, у которых нет отклонений). Соответственно, ребёнок, задающий в 3 года вопрос, откуда берутся дети, и ребёнок 12 лет с этим же вопросом, – это два разных ребёнка. Как правильно ответить на такой вопрос детям разных возрастов?
Когда идёт разговор о детях, стоит сразу оговорить, что все вопросы становятся сугубо индивидуальными и зависят от развития и впечатлительности конкретного ребёнка. Поэтому все дальнейшие ответы будут обобщены, однако не стоит принимать их как абсолютное руководство к действию. По тому, как только родитель знает своего ребёнка и знает к нему истинный подход. На «неудобные» вопросы стоит отвечать честно в любом возрасте, но свой ответ адаптировать к возрасту ребёнка.
В три года нет смысла объяснять ребёнку о сексе: в первую очередь потому, что ребёнок не способен вообще понять, как формируется влечение, зачем люди им занимаются и вопросы оплодотворения яйцеклетки для него максимально чужды. Любая деталь взаимодействия взрослых или особенности организма могут оттолкнуть ребёнка как от темы, так и от самого родителя. Дать максимально честный ответ без лишних подробностей будет оптимальным решением для трёхлетнего ребёнка.
В 12 лет сложно представить ребёнка, который бы подошёл к родителям с вопросом, откуда он взялся. Обычно к этому возрасту всё становится понятно из самых разных источников. И здесь мнения могут разниться. Я считаю, что говорить с ребёнком о сексе – инициатива весьма странная и, скорее всего, обе стороны просто будут испытывать страшную неловкость и кринж. Потому как при обсуждении секса и деторождения ребёнок в любом случае будет проецировать это на своих родителей как на пример. Самое главное, что нужно донести до ребёнка в этом возрасте:
секс не является показателем статуса среди сверстников,
как не попасть в опасную ситуацию,
любой вопрос касательно этой области он может обсудить с родителем или почитать об этом, но никак не с посторонним взрослым,
вопросы гигиены.
В подростковом возрасте родитель скорее должен объяснить не как происходит процесс – это ребёнок знает. А как избежать всех подводных камней и обеспечить безопасность в этой области.
Есть ли разница, как объяснять «про это» девочке или мальчику?
Желательно, чтобы объяснением интимных моментов занимался однополый с ребёнком родитель. Мальчику будет проще поговорить с папой насчёт этого (в том числе и мелочей), которые мама может просто не знать, поскольку не проживала подобного в его возрасте. Так же как и девочке легче будет обсудить что-то с мамой на одном языке. В подростковом возрасте изменения в организме могут пугать, и часто ребёнок, и так чувствующий свою отчуждённость от родителя в связи с пубертатом, может вообще замкнуться и не сообщать о своём состоянии. В данном случае доверительные отношения могут быть легче построены с родителем или родственником своего пола, когда дело касается телесных вопросов.
фото: freepik.com
Родитель(и) услышали, что их ребёнок обсуждает с кем-то эту тему – стоит ли вмешаться?
Если это другой взрослый – вмешаться необходимо. Даже если в школе детям рассказывают немного глубже о сексе, чем того требует предмет – также стоит вмешаться. Объяснять почему, я думаю, не стоит. Если обсуждение происходит со сверстником, то здесь стоит уточнить, что значит вмешаться. Вы увидели переписку с соц сети с обсуждением? Вы услышали, как ребенок говорит с одноклассником? В таком случае вмешательство будет расценено как грубое нарушение личного пространства, причём на такой деликатной теме. Если вы начнёте напрямую пресекать разговоры ребёнка о сексе с другом или обсуждение подобных тем, вы рискуете вырастить стыдливого перверта или же абсолютно потерять уважение ребёнка. Плюс оградить полностью от темы секса вы его не сможете. Дети постоянно коммуницируют в рамках школы, секций, походов в гости и т. д. Ваша задача настроить ребёнку фильтр, чтобы из всей полученной информации он усваивал только необходимую и полезную. Плюс вы можете ненавязчиво переключить его внимание с опасной компании или слишком просвещённого друга на иных людей, и это не будет стоить вам травмы. Но это уже абсолютно другая тема.
Ребёнок вообще не задаёт никаких вопросов на «эту» тему – это нормально? Например, ребёнку уже 15 лет, а вы ни разу от него подобных вопросов не слышали.
Это нормально. Если ребёнок не ведёт себя девиантно (поведение вне общепринятых, устоявшихся и распространённых норм) или это единственная причина, по которой вы беспокоитесь на его счёт, – успокойтесь. Это самостоятельный ребёнок. Принуждать его к темам не нужно. Стоит уточнить о его знаниях о безопасности и гигиене (желательно однополому с ним родителю) и на этом успокоиться.
Половое созревание происходит у всех по-разному и в разном возрасте. Когда стоит посадить ребёнка перед собой и объяснить, что такое презервативы, что вообще происходит с телом? Какой момент считать «подходящим»?
Формулировка, что ребёнка надо сажать перед собой, выглядит как будто до этого момента ребёнок жил в вакууме, а тут на него свалилась информация обо всём сразу. В течение жизни и своего взросления ребёнок в любом случае видит в ванной, например, прокладки или тампоны и может спросить, что это. Дальше, в зависимости от пола ребёнка и возраста, ему нужно дать ответ. У кассы в магазине ребёнок может наткнуться на презервативы и также поинтересоваться или даже схватить их в руки. Ваши действия – те же самые. Назвать предмет и в зависимости от возраста и пола дать о предмете информацию.
Если ранний подросток начинает внезапно буянить или рыдает без причин, стоит успокоить его и объяснить про пубертат, что ему сложно сейчас и много эмоций вызвано переменами в его организме. Ребёнок всё это время живёт с вами и всю информацию он должен получить не при беседах о пестиках и тычинках, а естественными вопросами во время жизни со взрослыми на одной территории.
фото: freepik.com
Сейчас существует множество книг – назовём их помощниками, – которые можно купить ребёнку. «Как меняется твоё тело», «как управлять своими эмоциями» – и т. д. Стоит ли их покупать, и нужно ли самим родителям их прочитать, чтобы понимать, как простыми словами объяснить сложное?
Сперва стоит уточнить, о каких конкретно книгах идёт речь. Их бесконечное множество и в том числе есть те, которые действительно помогут подросткам узнать важные вещи, а есть откровенно вредные и порой странные. Если вы нашли такую книгу, прочтите сперва сами абзацы из самых деликатных параграфов. Если вы сами, как родитель, не видите в них порнографической дичи, попытку навязать ребёнку какую-либо точку зрения – можете познакомить с ней и ребёнка. Делать вывод обо всех книгах невозможно.
Есть ли какая-то частота, с которой следует разговаривать с детьми «про это»? Ведь вряд ли столь деликатная тема обойдётся одним разговором.
Если ребёнок не спрашивает вас и при этом у вас нет поводов переживать за него (он ночует дома, не зажимает одноклассниц в коридоре и т. д.) – выдохните. Если вы будете постоянно доканывать подростка поговорить с вами о сексе, есть вероятность быть, что называется, посланным в сердцах. Обсуждения секса с родителями, я повторюсь, для ребёнка часто может быть неприемлемо и это абсолютно нормально. Так он выстраивает субординацию и отношения с вами.
Как вообще родителю «собраться с силами», не стесняться, не начать путаться «в показаниях», а просто легко и непринуждённо поговорить на сложную тему полового воспитания?
Просто отвечайте на вопросы, которые задаёт вам ребёнок. Не нужно самодеятельности. Я повторюсь: самое главное для родителя – это обеспечить знание о безопасности сексуальной жизни. Всё остальное ребёнок услышит или найдёт сам, как бы вам того не хотелось. Не надо считать себя единственным источником информации. Когда вы будете говорить с ним, зная, что он и так в курсе обо всём, вам станет легче быть с ним честным.
Стоит ли вообще выдумывать различные истории про аиста, капусту и прочие «волшебства», откуда берутся дети?
Ребёнок всё равно вам не поверит. В любом возрасте. На его небольшой памяти он не наблюдал ни птиц, несущих детей, ни огородов с младенцами. Но если вы хотите отболтаться или отшутиться – можете.
Сочетание любви и брака — явление совсем недавней истории. И оно нестабильно. В прошлом люди связывали свои жизни без любви — зато их семьи были стабильны. Романтическая любовь вспыхивала к мужу или жене изредка и случайно.
Сегодня мы сами выбираем партнёров. Но, оказывается, «свободный» выбор партнёра — это продукт нашего подсознания, у которого свои планы. А оно хочет стать цельным и залечить детские травмы. С этой целью у него всегда при себе собственная подробная картина идеальной пары.
Публикуем некоторые мысли из книги «Как найти любовь, которую стоит сохранить» — авторов Харвилл Хендрикс и Хелен Хант, супругов-психотерапевтов, чьи книги переиздаются более 30 лет, и создателей Имаго-психотерапии, которая помогла тысячам людей найти любовь и сохранить отношения — о том, как наши детские травмы влияют на отношения, которые мы строим.
Всё дело в привязанности
Привязанность остаётся приоритетом младенца примерно первые полтора года жизни. Если всё идёт хорошо, сигналы ребёнка правильно воспринимаются и на них реагируют — его кормят, берут на ручки, пеленают и разговаривают с ним, — то у него развивается чувство, что он отдельное существо в безопасном мире и обладает достаточными силой и средствами, чтобы получить необходимое. Он «надёжно связан». Кажущийся незначительным, это критичный момент. Чувство безопасности, установленное на этом этапе, задаёт тон остальной части нашего путешествия по жизни. Это основа нашей реакции на жизненные опасности и удовольствия.
К счастью, примерно у половины людей всё происходит как надо. Каким-то образом, со всеми требованиями, пропущенными сигналами, личными проблемами, отвлекающими факторами и кризисами, неделей гриппа и не полностью удовлетворёнными желаниями любовь и добрые намерения многих родителей побеждают. У детей формируется надёжная привязанность.
Но как быть с теми детьми, чьи родители «недостаточно хорошо» заботятся, не присутствуют рядом эмоционально или физически с достаточной последовательностью и теплотой, чтобы возникла надёжная привязанность? По некоторым оценкам, к этой категории относится от трети до половины всех детей. Для них нет никакой гарантии ответа, удовлетворения потребностей. Таких младенцев называют «ненадёжно» или «тревожно» привязанными. Бесшовная ткань их бытия разорвалась, они потеряли контакт со своим первоначальным радостным состоянием.
Вот где пускают корни проблемы — неадекватные копинг-механизмы. Младенцы тоскуют по этому жизненно важному состоянию расслабленной радости, которое утратили, и пытаются восстановить его, приспосабливаясь, насколько возможно, к неидеальной заботе. В ответ на неё младенец создаёт внутренний образ родителя, который авторы называют имаго, и образ себя, который включает его представление о себе в контексте своей ситуации или «мира». Этот образ его внутреннего и внешнего мира, часто разделённый между «хорошими» и «плохими» чертами себя и других, в свою очередь, влияет на поведение ребёнка по отношению к родителям и определяет, какой копинг-механизм у него разовьётся.
В зависимости от того, как родители реагируют на его потребности, механизм выживания на каждой стадии развития будет поляризоваться, принимая одну из двух форм. Один младенец справляется, уменьшая свои привязанности в мире, другой — преувеличивая свои реакции. Так воспроизводится древнее эволюционное наследие — сокращение или взрыв энергии в ответ на угрожающие стимулы. Авторы книги характеризуют таких детей, прибегающих к двум этим реакциям, как минимизатора и максимизатора, описывая два полюса организации характера, встречающиеся в большинстве пар. Посмотрим, как эти механизмы проявляются на стадии привязанности.
Привязывающийся ребёнок: страх отчуждения
фото: freepik.com
В ответ на недостаточное внимание на стадии привязанности младенец адаптируется путём либо цепляния, либо отстранения.
Если мать непоследовательна — иногда достаточно приветлива, но в других случаях эмоционально холодна или отсутствует, — у ребёнка разовьётся навязчивая реакция цепляния. Родители могут быть постоянно занятыми, эгоцентричными или злыми. Их настроение и расписание колеблются. Они непредсказуемы. Возможно, их не устраивает роль родителя, и они пытаются следовать какой-то жёсткой формуле, о которой читали в книгах, оказывая необходимые услуги, но по собственным графику или прихоти. Они могут регулярно брать младенца на руки и кормить его, но не тогда, когда он плачет или суетится, требуя внимания. Очевидно, что потребности малыша для такого родителя — бремя. Не способный обрести элементарную веру в то, что его потребности будут удовлетворены, ребёнок чувствует, что только непрекращающиеся требования сохранят ему жизнь.
В ответ на ненадёжные или непоследовательные отношения мозг младенца подаёт сигнал тревоги, говорящий о том, что он в опасности. Поскольку мать иногда всё-таки приходит, младенец продолжает пытаться, чувствуя: если он просто сообразит, что делать — плакать достаточно громко или долго, реагировать определённым образом, — то всё получится. Так устанавливается паттерн стресса, непоследовательной реакции, преувеличения и сомнения, формирующий тревожного ребёнка. У цепляющегося ребёнка двойственное отношение к матери. Измученный её непредсказуемой доступностью, он пристрастился к тому, чтобы привлекать её внимание и находить способ заставить её отреагировать. В то же время он злится, что его потребности не удовлетворяются. Половину времени он плачет и держится за непредсказуемую мать, а вторую половину отвергает, отталкивает её, даже когда она ласкова. Младенец стоит перед дилеммой, потому что объект боли и удовольствия один и тот же. В результате, ощущая удовлетворение одних своих потребностей и разочарование в других, он начинает вырабатывать амбивалентное (одновременно хорошее и плохое) отношение к себе.
Взрослый: цепляние
Как в случае с травмами на всех стадиях, если ситуация не изменится в более позднем детстве или в подростковом возрасте, у ребёнка произойдёт «застревание». Его защитные механизмы закрепятся в характере и проявятся во взрослой жизни как основа личности. Он станет тем, кого авторы книги называют цепляющимся. Его скрытые за сфабрикованным «я» инфантильные потребности живы, и они вместе с выученными механизмами защиты будут влиять на выбор партнёра, ожиданий от него и то, как он будет относиться к удовлетворению своих потребностей. Основной жалобой на отношения с ним будет такая: «Ты никогда не бываешь рядом, когда мне это нужно».
Непривязанный ребёнок: страх отказа
Некоторые родители постоянно эмоционально холодны и нерегулярно доступны физически. Для них бремя — не потребности ребёнка, а сам ребёнок. Такие родители воспитывают отстранённого, непривязанного ребёнка. В отличие от цепляющегося, он боится привязанности, в которой так отчаянно нуждается, потому что все попытки привязаться оканчиваются эмоциональной болью. В отличие от цепляющегося, которого пугает отсутствие контакта, «непривязанный» ребёнок решает не приближаться к матери. Если она вообще присутствует, то обычно подавлена, незаинтересована и эмоционально отстранена. Напуганная ответственностью за ребёнка, поглощённая своими проблемами или личными приоритетами, она эмоционально отвергает его. Поскольку контакт приводит не к удовлетворению потребностей (в том числе принятию), а к эмоциональной боли, младенец «принимает» судьбоносное решение: избегать контакта любой ценой. «Я плохой, объект (родитель) плохой, мои потребности плохие», — «рассуждает» он, устанавливая у себя в голове образ плохого родителя, а с другой стороны, где формируется образ своего «я», запечатлевается плохое самообладание потребностями. Это рассуждение приводит к примитивной, но эффективной защите: «У меня нет потребностей». Родитель отверг его, поэтому он отвергает родителя и, наконец, свою жизненную силу. Он не плачет. Он, кажется, доволен тем, что его кормят всякий раз, когда приносят еду. Кажется, ему все равно, берут ли его на руки, разговаривают ли с ним. Но пока потребности изгнаны из сознания, мозг постоянно находится в состоянии тревоги, потому что отвергнутые потребности необходимы для выживания. Чтобы заглушить тревогу, непривязанный ребёнок становится холодным душой и телом, значительно сужая — сводя к минимуму — свою жизненную энергию. Чтобы сдержать её до конца, он конструирует ложное «я», которое выглядит независимым, но на самом деле контрзависимо. Мир восхищается его независимостью, но он живёт практически один в своей крепости, решив избежать боли из-за того, что его могут отвергнуть.
Взрослый: избегающий
фото: freepik.com
Как и в случае компульсивно-зависимого ребёнка, если эти паттерны не скорректировать в более позднем детстве или в подростковом возрасте (а это маловероятно, поскольку родители обычно не меняются), они проявятся во взрослых близких отношениях. Ребёнок становится тем, кого авторы называют избегающим. Избегающие склонны вступать в отношения с цепляющимися по вполне предсказуемым причинам. Дело не в том, что у избегающих нет потребностей, — скорее, они давно отказались от их удовлетворения и утратили связь со своими желаниями. Бóльшая часть их самих глубоко закопана, особенно восприимчивая, чувствующая сторона и способность к эмоциональной радости и телесным удовольствиям. Их скрытые потребности в контакте заставляют выбирать партнёров с чрезмерными потребностями в нём, что обеспечивает избегающих контактом, нужду в котором они сознательно отрицают. Следовательно, им никогда не приходится протягивать руку к своим партнёрам первыми, поскольку острая потребность партнёров в контакте удовлетворяет их потребность, пусть они её и отрицают. Но контакт все равно приносит боль. Для избегающего потребность в привязанности — тайная жажда, а для цепляющегося — постоянное требование.
Синдром профессионального выгорания — состояние, которое относится именно к сфере работы. Другие радости, возможно, у человека в жизни есть, а вот в работе полная апатия или даже агрессия, цинизм, а на длинной дистанции ещё и снижение эффективности и психосоматические расстройства. Почему это происходит, как отследить первые симптомы и избежать опасных последствий, нам рассказала Юлия Соль, клинический психолог, руководитель Института доказательной психосоматики ЭВИРА.
Юлия Соль, клинический психолог, руководитель Института доказательной психосоматики ЭВИРА
Какие причины выгорания на работе?
Внутренний конфликт
Стресс запускается ощущением — не хочу, но надо, но не могу выполнять данную работу.
Перфекционизм
Чаще всего человека приводит к синдрому выгорания высокий уровень перфекционизма, то есть желание делать всё идеально. Не каждая профессия позволяет за счёт различных дедлайнов выполнять работу идеально со стопроцентной отдачей.
Зацикленность на работе
Человек полностью погружается в свою работу и никак не переключается. Очень многие переносят работу домой — туда, где надо бы отдохнуть — с компьютером в кровати, везде мысли только о работе. Рано или поздно, конечно, это приведёт к эмоциональному истощению, которое и называют профессиональным выгоранием.
Неудовлетворительные условия труда
Рабочий график выстроен так, что человеку физически тяжело выполнять всю работу. Могут быть неинтересны задачи — то есть, конкретному специалисту даётся монотонная работа и ничего больше. Никакого движения в карьере не предусмотрено, а человеку очень важно развиваться на своём рабочем месте — этот фактор, конечно, зависит от руководства.
Эмоциональное одиночество
Это могут быть проблемы с коммуникацией в коллективе, не с кем на работе и дома обсудить свои профессиональные моменты, нет единомышленников. Отсутствие нормальной коммуникации может приводить к эмоциональному выгоранию, хотя есть некоторые психотипы личности, которым такое одиночество как раз идёт на пользу. Но в целом для большинства людей, этот фактор очень важен и необходим.
Какие профессии больше подвержены синдрому выгорания?
фото: freepik.com
Представитель любой профессии может выгореть на своём рабочем месте, если причины из первого пункта будут развиваться и копиться, а решение для них не будет найдено. И важно смотреть именно на причины, а не на профессию. Конечно, у профессий с ненормированным графиком риск выше — это врачи, учёные, пожарные. Сюда же можно отнести профессии, где практически нет развития, одна и та же работа повторяется на протяжении многих лет, поэтому человек теряет интерес — как следствие наступает выгорание.
Видела, как приходят к выгоранию даже представители интересных профессий: инженеры, архитекторы, дизайнеры. В их задачи входит создавать что-то новое, но и это становится им неинтересно, здесь скорее всего проблема возникает на почве внутреннего конфликта, когда человек долго живёт в состоянии «хочу, но не могу» или наоборот «не хочу, но надо».
Должна ли работа подходить человеку по психотипу?
Можно подумать, что высоко тревожный человек будет более подвержен профессиональному выгоранию. Но только если в его работе учтены все важные факторы, перечисленные выше: условия соответствуют его потребностям, то выгорания не случится.
Другое дело, когда работа по сути своей не соответствует типу нервной системы. Допустим, более размеренному человеку нужно чёткое понимание, до скольки он работает, сколько нужно сделать, какое время дано на выполнение задачи. Когда эти границы у него стираются, либо они вообще плавающие, то, конечно, такому человеку профессиональное выгорание светит очень быстро.
И наоборот: более реактивный человек с подвижной нервной системой — такому нужно много коммуникации, много разнообразного общения. Он как наш пострел — везде поспел, а ему растягивают сроки, навязывают монотонный труд — всё это будет приводить к потере интереса. Такой человек начнёт думать, что ему не подходит профессия.
Поэтому акцент хочется сделать именно на несоответствии работы и психотипа, несовместимости с коллективом, с начальством — это хорошая почва для развития выгорания. Совместимость важна и она будет очень индивидуальной для каждого.
Какие стадии развития синдрома выгорания?
фото: freepik.com
Первая стадия
Ощущение недостатка энергии. Вроде бы силы есть, но очень быстро к концу рабочего дня или уже к обеду появляется ощущение, что надо отдохнуть, переключить внимание. Если раньше такого не было, но вот сейчас такое начинается и это длится, допустим, от двух недель — это первая стадия.
Вторая стадия
На второй стадии появляются хронические симптомы, которые уже напрямую влияют на здоровье: нарушение сна, частые болезни. Человеку либо мало восьми часов, чтобы выспаться, либо он не может заснуть и нормально проснуться, прерывистый сон. Часто случаются ОРВИ, обостряются чаще хронические заболевания.
Психологически на этой стадии человек чувствует в профессиональной деятельности беспомощность, безысходность, он уже настолько истощён, что ему сложно ходить на работу, а основная цель — дожить до пятницы. Дальше это состояние может перекинуться на все сферы: на семью — человек начинает или раздражаться, или наступает полная апатия в семейных взаимоотношениях; уже не радуют встречи с друзьями, какие-то бытовые простые радости, то, что раньше радовало. Вот здесь нужно бить тревогу, смотреть в сторону профессионального выгорания, искать причины, проработать их самостоятельно или со специалистом. В этом состоянии кажется, что выхода нет, но на самом деле выход есть всегда. Поэтому главное найти силы для того, чтобы начать изменения в своей жизни.
Как выгорание становиться причиной психосоматических заболеваний?
Закончился отпуск, а выходить на работу желания нет. Вдруг у человека ухудшается самочувствие: боли в теле, заложило нос, проблемы с ЖКТ, высыпания на коже и даже аллергия. Если болезненные реакции организма повторяются не только после отпуска, но и после новогодних каникул, после майских праздников, то здесь можно посмотреть на психосоматику, связанную с работой. Это паттерн, который мог сложиться когда-то давно, может быть ещё на предыдущей работе, такие истории случаются и они “переносятся” из прошлого в настоящее.
Как это работает? С психологической точки зрения ситуация с выходом на нелюбимую работу после отпуска — это внутренний конфликт по типу “не хочу, но надо”. Такой конфликт, переходящий со временем в состояние бессилия и беспомощности может провоцировать психосоматические реакции, то есть организм начинает защищаться от некомфортного состояния, привлекать внимание человека к проблеме доступным ему способом — физическим недомоганием. Конечно, каждый психосоматический случай индивидуален, и каждый надо разбирать отдельно с клиническим психологом, который специализируется на психосоматике.
Почему проблема выгорания так актуальна для России?
Многие десятки лет в нашей стране было принято, как в простонародье говорят, поступать ребёнка в университет. Родители настаивают на каких-то перспективных профессиях. Но маятник в итоге качнётся в обратном направлении, и человек в среднем возрасте (30-40 лет) поймёт, что та профессия, которой он овладел в институте, да и даже поработал какое-то время, не удовлетворяет его критериям и ценностям.
Хочется что-то изменить. И это не всегда связано именно с финансовой стороной. Это связано с интересом. Интерес в психологии считается очень ресурсной эмоцией, если у человека нет интереса к своей деятельности и развиваться в своей деятельности не хочется — это верный путь к выгоранию.
Поэтому для нашей страны это очень актуальная тема. Сейчас огромное количество запросов, особенно после пандемии — в период пандемии люди переосмыслили своё место, свои позиции на работе. Это нормальное, естественное желание что-то изменить, люди стремятся к комфортному проживанию своей жизни.
фото: В. Новикова/пресс-служба мэра и правительства Москвы
Жители России и, в частности, участники спецоперации с 1 июля смогут обращаться к психологам в поликлиниках, заявил 28 апреля министр здравоохранения Михаил Мурашко.
По его словам, порядок обращений уже утверждён, сейчас «проводят тестирование».
«У нас по новому порядку создаются медицинские психологи в каждой поликлинике. К 1 июля порядок вступает в силу. Сейчас работаем с регионами», — уточнил Мурашко.
Как сообщал «ГлагоL», в начале апреля президент Владимир Путин подписал указ о создании государственного фонда поддержки участников спецоперации «Защитники Отечества». Поддержку смогут получить также военные из ЛНР и ДНР, участвующие в боевых действиях с 11 мая 2014 года. Председателем наблюдательного совета фонда назначен глава администрации президента Сергей Кириенко.
Редакция портала ГлагоL решила отвлечься от неприятных новостей и определила, какие новости о здоровье вам пришлись по душе. Перед вами рейтинг наиболее читаемых из них по данным новостного агрегатора СМИ2. Статистика ведь штука точная — тем и интересна.
1. Онколог Бяхов объяснил, как обнаружить опухоль на самой ранней стадии
Конечно, новость номер один в нашем «чарте» — это новость про профилактику онкологии. Кажется, про рак мы знаем всё и ничего абсолютно. Эта болезнь «душит» и пугает каждого — и не важно, болел ли кто-то или нет. Онколог, доктор медицинских наук, профессор Михаил Бяхов призывает каждому, кому за 50, систематически сдавать анализы — даже если в семье никто не болел раком. Если же кто-то из родственников болел раком, тогда постоянный мониторинг своего здоровья нужно начинать не позже 40 лет, советует врач.
2. Что будет, если пить много чая? Исследования показали, что употребление двух-трёх чашек в день может продлить жизнь
Попить чайку наш народ любит и, как оказалось, не зря. Новость номер два, которая вам очень понравилась, — про исследование учёными Национального института здравоохранения США (а «подопытных» было аж 500 000 человек!), которое выявило, что 2-3 чашки чёрного чая в день снижает риск внезапной смерти из-за любой причины. Но и это не всё: чёрный чай также уменьшает риск развития рака, болезней сердца и сосудов, инсульта, респираторных заболеваний и т.д.
3. Слишком много чеснока — вредно?
фото: freepik.com
Много, как говорится, не мало, но это правило не должно касаться еды. Даже самый полезный продукт в больших количествах может вызвать массу неприятностей. Вот, например, чеснок: его полезные свойства известны давно. Он является и профилактикой, и лечением сердечно-сосудистых заболеваний, регулирует артериальное давление, поддерживает нужные уровни сахара и холестерина в крови. Но нужно знать, что чеснок влияет на разжижители крови, что может вызвать кровотечение. А ещё чеснок в больших количествах (больше 6 зубчиков на 70 кг человеческого веса) может вызвать поражение печени.
4. Доктор Мясников предупредил о смертельной опасности популярного препарата
Доктор Мясников и его высказывания не остаются незамеченными от слова «никогда», поэтому четвёртая новость по читаемости — это его заявление про приём препарата «Клопидогрелом», который может не меньше, чем убить несчастного пациента.
5. Мясников заявил о важности интима для пожилых
И снова здравствуйте, доктор Мясников! От препарата с опасной «побочкой» (см. новость выше) перейдём к приятному. Если кратко, то Александр Мясников советует заниматься сексом и в преклонном возрасте! Вот такая вот петрушка, то есть интимная жизнь, которая не должна заканчиваться! Никогда, очевидно. Приятное «пожизненное» занятие пришлось вам тоже по душе — новость номер пять в нашем списке.
6. Психологи рассказали, почему нельзя «разговаривать» с домашними питомцами
фото: freepik.com
Если вдруг вы ведёте задушевные беседы со своим Барсиком или Пушком, то психологи настоятельно рекомендуют вам не очеловечивать своих домашних питомцев, а посмотреть по сторонам — ведь вокруг столько приятных людей! Даже если вы с этим не согласны. В общем, перестаньте трепаться с животными и заведите себе человеческих друзей. Будьте же человеком!
7. Онколог Пылев назвал главные причины развития рака кишечника
Злорадствуйте, веганы! Врач-онколог, член европейского общества клинических онкологов ESMO, кандидат медицинских наук Андрей Пылев заявил, что причиной рака кишечника является поедание красного мяса! Конечно же, это не всё: ещё и наследственный фактор, и нехватка клетчатки. Правда, и перерождение доброкачественных изменений здесь тоже имеют правду быть. В общем, рак — болезнь сложная, и не только поедание баранины, говядины или свинины сможет привести к развитию рака кишечника (веганы, не печальтесь).
8. Это популярное растение, используемое в качестве приправы, снижает холестерин!
Не будем вас томить: имя этому «волшебнику» — кориандр! Но, как водится, всё не так просто. Одним кориандром сыт и здоров не будешь. Следуйте простым правилам — ведите здоровый образ жизни, правильно питайтесь и занимаетесь спортом — и будем вам счастье по всем фронтам здоровья!
9. Отоларинголог Зайцев назвал причины шума в ушах
фото: freepik.com
Все мы хотя бы раз, да слышали шум в ушах. Описать его ЛОР-врачу бывает сложно: вроде бы звон, а вроде бы стук или это шум? А вроде и ни то, и ни второе, и ни третье. Отоларинголог, врач высшей категории, кандидат медицинских наук Владимир Зайцев говорит, что причин для шума в ушах — или тинитуса — масса. Это может быть как воспаление слухового нерва, так и кондуктивная тугоухость или вообще перепады давления. Даже серная пробка может вызвать такого рода шум в ушах. В общем, наш вам совет: не слушайте все эти «трели» и не мучайтесь — отправляйтесь к врачу на осмотр!
10. Акне — «болезнь западной цивилизации». Причина в слишком частом и тщательном мытье?
Знаете, у кого почти не бывает прыщей? Доставайте глобус и ищите, где эти богом забытые — ладно, просто не на слуху — места: Тробрианские острова, что близ Папуа-Новой Гвинеи, и в Парагвае (где живёт племя аче). А ещё, пока цивилизация не коснулась жителей Окинавы и инуитов, местным понятие прыщи — даже подросткам в их пубертатном шатком гормональном возрасте — было неизвестно. Мы, конечно, не призываем вас покидать местность и становиться отшельниками мира цивилизованного, но просто знайте, что прыщи — это не уникальное высыпание только у вас, а, считайте, у каждого второго. Причины тому до боли известные: неправильное питание, отсутствие физической нагрузки, плохая экология и бла-бла-бла. Но, бла-бла на этом не заканчиваются: наша с вами цивилизованная любовь к чистоте — принятие душа — тоже, чёрт подери, ведёт к прыщам.
В общем, ешьте кориандр из новости №8, гуляйте по вечерам после работы, не налегайте на чипсы с газировкой (и алкоголь, и сигареты, и жирное, и… ну, вы поняли), медитируйте, ищите себя и перестаньте читать все подряд новости. Стресс от них тоже вызывает появление прыщей. Но вот в душ, конечно, ходить не переставайте…
Новость о том, что санкции добрались даже до котиков и кошечек, внесла в общий строй ограничений против РФ некий позитив. Когда Международная федерация кошек FIFE запретила пушистикам, хозяева которых живут в России, участвовать в международных выставках названной организации, нашёлся повод и для улыбок. Так в Волгограде, как сообщает корреспондент ГлагоL в регионе Иван Илюхин, жители задались «тревожным» вопросом, разрешат ли теперь воробьям летать за границу?
«Не введут ли теперь санкции перемещаемым массам воздуха из России и перелётным птицам?», — ерничают пользователи популярных пабликов.
Психолог Светлана Ермакова не стала упрощать ситуацию, но в разговоре с ГлагоL увидела в ней и определённый плюс.
«Если люди в состоянии реагировать на абсурд с юмором, это говорит о стабильности их психики и добавляет им стойкости. Подобные поводы для улыбки при анализе странных ситуаций в определённых условиях даже полезны. Они — лишнее подтверждение тому, что вы ещё способны трезво и верно оценивать происходящее. Это в сложившейся ситуации очень важно. А четвероногие любимцы без внимания своих хозяев в любом случае не останутся».
Светлана Ермакова, психолог
В свою очередь президент волгоградского клуба любителей кошек «Менуэт» Лариса Потокина рассказала и о ещё одном плюсе от сложившейся ситуации. По её словам, российские заводчики кошек кормят Европу. Но FIFE не имеет большого представительства в нашей стране – разве что, в Питере, Москве и еще паре-тройке городов РФ.
«Так что это малого количества заводчиков коснётся. К тому же там можно приглашать только иностранных экспертов. И их дороговизну клубы просто не тянут. Однако, есть ещё одна немецкая организация, 90 процентов членов которой из России. И все они платят взносы туда и смотрят на западного заводчика, как на безусловный авторитет. Это нонсенс, на мой взгляд и «понты».
Лариса Потокина, президент волгоградского клуба любителей кошек «Менуэт»
Специалист считает, что племенная деятельность в РФ очень достойная. Но если собаководы России объединены в организациях с единым центром, то с кошками на просторах нашей страны всё по-другому. Конечно, правила разведения уравновешены и в этой области, но единого руководства нет. Если эти ограничения позволят привести организационные вопросы внутри государства к общему знаменателю, то членские взносы будут оставаться в России.
«Решение вопроса просится уже давно, и это будет безусловный плюс. К тому же выставляться в Европе – дело недешёвое, а вот на выставки российские или стран СНГ заводчики того же Волгограда ездят с удовольствием. Российских кошек очень любят китайцы», — считает Потокина.
Заводчик перечислила популярные чисто российские породы — сибирская кошка, курильский бобтейл, донской и петербургский сфинксы. А также подчеркнула, что российские заводчики достигли успехов и в разведении завозных пород.
Так питомцев чисто американской породы Мейн-кун, например, от российских заводчиков берут даже в США. По словам специалиста, к обоюдной радости и покупателей и продавцов котят. Потому что даже с пересылками, оформлением документов российские четвероногие малыши стоят для будущих хозяев за океаном на порядок дешевле, чем приобретённые на месте. Конечно, ситуацию в целом простой не назовёшь, но домашние питомцы всегда были для хозяев прежде всего друзьями, которые помогают в стрессовых ситуациях.
Дети, страдающие от детского травматического стресса, это те, кто в течение своей «маленькой» жизни получил одну или несколько травм, и у них развились реакции, которые сохраняются и влияют на их повседневную жизнь после окончания тех «знаменательных» событий.
Такой вид травм может включать различные реакции: интенсивное и продолжающееся эмоциональное расстройство, депрессивные симптомы или беспокойство, изменения в поведении, трудности с саморегуляцией, проблемы, связанные с другими людьми или формированием привязанностей, регрессия или потеря ранее приобретённых навыков, трудности с вниманием и учёбой, ночные кошмары, трудности со сном и едой, а также физические симптомы, такие как, например, боли. Дети старшего возраста могут даже начать употреблять что-то запрещённое, вести себя рискованно или заниматься нездоровой сексуальной активностью. Мы поговорили с Дианой Машковой, писательницей, кандидатом филологических наук, автором книг и курсов для родителей, основательницей социально-просветительского проекта «Азбука семьи» и просто мамой пятерых детей.
фото: семейный архив Дианы Машковой
Есть ли какая-то статистика, что за последние 10 (20, 30) лет в мире возросло количество каких-то определённых детских травм? Или же это просто стали чаще диагностировать?
Ещё в начале 90-х годов прошлого века вопрос о детских травмах воспринимался обществом и даже специалистами как некий миф. Был повсеместно распространён стереотип о пластичности детской психики – дескать, пока ребёнок маленький, он ничего не понимает и поэтому ничего не запомнит. Ни специалисты, ни родители не верили в то, что негативные события и деструктивные семейные отношения влияют на детей, причём, иногда самым фатальным образом. Поэтому, да, вы совершенно правы, ещё 30 лет назад в детские психотравмы не особенно верили и, соответственно, не умели связывать с ними трудности в поведении ребёнка или проблемы с его здоровьем, в том числе психическим.
Сегодня есть мнение о том, что детские психотравмы и их последствия встречались так же часто и в начале XX века. Просто никто их не диагностировал.
Но, с другой стороны, новые условия жизни – занятость мам и пап, распространение информационных технологий, растущая изоляция людей друг от друга, отрыв молодых родителей от «большой семьи», снижение качества и количества сенсорных стимулов (тактильного контакта ребёнка с родителями, контакта глаза в глаза, совместных игр и так далее) – часто становятся фактором риска. Чтобы ребёнок рос психически здоровым, ему необходим постоянный эмоциональный контакт со своими значимыми взрослыми – то есть, прежде всего, с родителями. Тогда через большинство негативных событий он сумеет пройти без серьёзных последствий.
Какие самые распространённые детские травмы?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос и никого не запутать, нужно всё-таки обратиться к определению детской психотравмы. Доктор Брюс Перри, психиатр, основатель Академии детской травмы утверждает, что «травма – это переживание или повторяющиеся переживания, которые нарушают надлежащее функционирование системы реагирования на стресс. Делают её более реактивной или чувствительной».
То есть негативные события в жизни ребёнка сами по себе – это ещё не травма. При том, что спектр вариантов негативного опыта огромный: на протяжении шести уроков (глав) книги-тренажёра «Азбука счастливой семьи. 30 уроков родительской осознанности» мы приводим реальные примеры тяжёлых событий и их влияния на детей, чтобы сделать эту тему доступной и понятной родителям. Могут ли навредить ребёнку развод, переезд, пополнение семьи, другие неожиданные изменения в жизни? Могут, если мама и папа будут скрывать от детей предстоящие перемены или окажутся нечувствительными к эмоциональным потребностям, переживаниям своего ребёнка. Бывает ли, что землетрясения, цунами, стихийные бедствия, теракты и прочие ужасы не затрагивают психику детей? Конечно. Если родители или другие значимые взрослые были рядом, оберегали, удовлетворяли потребности и откликались на эмоции. Яркий тому пример – история Эммы Акопян и её новорождённой дочери. Они провели под завалами 7 дней после землетрясения в Армении в 1988 году. Эмма пострадала чудовищно и физически, и психологически. А её ребёнок остался цел и невредим благодаря любящей матери, её включенности.
Если говорить о самых страшных травмах именно для детей – это, как правило, отвержение и бесчувственность родителей, агрессия и насилие с их стороны; это весь спектр проблем, который говорит о серьёзных нарушениях в отношениях между матерью, отцом (или людьми, их заменяющими) и ребёнком.
Чем младше ребёнок, тем страшнее для него эти проявления в любой форме – от нежелания матери и отца иметь ребёнка до регулярного пренебрежения его нуждами.
А тяжелейшая травма для детей – это потеря семьи.
Мама/папа воспитывали ребёнка в одиночку – какие «травмы» скорее всего может получить ребёнок, когда нет второго родителя?
фото: freepik.com
Психологические травмы могли возникнуть, если родители во время развода и после объявляли друг другу войну, манипулировали друг другом через ребёнка, крайне плохо отзывались о втором родителе или делали вид, что его в принципе не существует. Последние две вещи нередко случаются, когда второй родитель исчезает из жизни семьи. И вот здесь очень важно взрослому позаботиться о себе, чтобы суметь помочь ребёнку справиться со сложными чувствами. Развод родителей – тяжелейшее испытание для детей. Нередко у ребёнка возникает ощущение, что мир рухнул, а сам он теперь никому не нужен, да ещё и виноват в том, что семья распалась. Важно не делать вид, что этих переживаний не существует. Лучше проговаривать, отзываться на чувства ребёнка: «Да, я понимаю, что тебе больно и тяжело. Мне тоже очень грустно от того, что папа теперь не с нами. Но ты, малыш, ни в чём не виноват! Я люблю тебя больше всех на свете, и папа тоже любит. По-прежнему. Просто, к сожалению, так иногда бывает, что мама и папа не могут больше жить вместе. И за это решение отвечаем только мы, взрослые».
Прекрасный пример подобной ситуации приведён в книге Юлии Борисовны Гиппенрейтер «Чувства и конфликты». Автор опубликовала письмо одной из своих читательниц, которая нашла способ поговорить с сыном так, чтобы ребёнок сохранил веру в себя, устойчивость. Мама и сын разделили грусть. Признали неприятные чувства.
Такая поддержка очень помогают детям избежать ненависти, агрессии и саморазрушения.
Если же говорить о трудностях, связанных с отсутствием рядом с ребёнком взрослых обоих полов, то это большая отдельная тема. Она больше связана с развитием.
Возможно ли утверждать, что есть детские травмы, которые 100% «аукнуться» во взрослом возрасте?
фото: freepik.com
Здесь нужно напомнить, что события – это ещё не травмы. И добавить, что у каждого ребёнка от рождения свой уровень психологической устойчивости, свой темперамент.
Какой негативный опыт с высокой вероятностью перейдёт в психотравму? Разрыв отношений или угроза разрыва. То есть, повторюсь, отношения ребёнка со значимыми взрослыми, в которых он им не нужен, не важен, не интересен, наносит вред. Повторяющееся моральное или физическое насилие крайне опасно. В этом случае ребёнок живёт в состоянии разрушительного хронического стресса. Если ребёнку часто угрожают родители, если они его игнорируют или говорят «лучше бы тебя не было», «ты мне больше не сын/не дочь», «отдам тебя в детский дом» – это по-настоящему страшно. Тогда последствия могут возникнуть самые тяжёлые, вплоть до психических болезней.
Сексуальное насилие – отдельная гигантская тема. В нём разрушаются личность и здоровье детей. Причём, для ребёнка одинаково ужасно быть свидетелем такого насилия или его непосредственной жертвой.
Все это максимальные зоны риска.
Есть ли «признаки», по которым возможно понять, что у ребёнка что-то не так с психикой? Или он из-за чего-то переживает? Когда, в общем, нужно обращаться к детскому психологу?
фото: freepik.com
К психологу стоит обращаться в любой ситуации, которая вызывает серьёзные опасения у родителей. Если ребёнок чересчур нестабилен (перепады настроения) вне возрастных кризисов. Если, опять же, вне возрастных кризисов он «постоянно плохо себя ведёт». Если внезапно меняется: был тихий – стал неугомонный, был общительный – стал закрытый, был нежный – стал резкий и так далее. Любое длительное сложное поведение ребёнка – это сигнал SOS нам, родителям. Нужно искать причину проблемы, а не давить или наказывать. Подробно, с реальными примерами из жизни, об этом можно прочесть в части «Трудное поведение» книги-тренажера «Азбука счастливой семьи».
Но, если честно, родителям бывает трудно прийти на консультацию к специалисту. У нас пока, к сожалению, не развита культура обращения за помощью. Многие взрослые, не обладая самыми базовыми знаниями в области семейной и детской психологии, считают специалистов «мозгоправами» и боятся их. Хотя консультация – это хороший способ получить поддержку и самому найти ответы на возникшие в семье вопросы. Понять, что у всего есть свои причины. Что бы ни происходило с ребёнком, ответ придётся искать в семье.
Поэтому, возможно, сначала стоит пойти к семейному, а не детскому психологу. Чтобы сократить путь.
И, конечно, очень важно наблюдать за состоянием ребёнка в целом. Как он спит? Не снятся ли ему кошмары? Как он ест? Нет ли резких изменений в пищевом поведении? Как реагирует на незначительный стресс? Не впадает ли в ужас и истерику из-за естественных трудностей? И так далее. У посттравматического стрессового расстройства довольно много симптомов. Они указывают на то, что ребёнок пережил психологическую травму. И на это нужно реагировать, чтобы вовремя помочь, не запустить ситуацию.
Психологическая травма, к сожалению, может породить немало проблем, включая отставание ребёнка в развитии. За примерами ходить далеко не надо – всего за 6 месяцев пребывания в Доме ребёнка, например, (потеря семьи, напомню, это тяжелейшая травма) у малышей появляется диагноз ЗПР (задержка психического развития) или ЗПРР (задержка психо-речевого развития). Можно этого как-то избежать? Да. Если мы поймём, что дети от 0 до 5 лет большую часть времени должны находиться рядом со своим эмоционально включёнными взрослыми (родителями, родственниками, усыновителями или опекунами), чтобы справиться с травмой. И дополнительно получать помощь специалиста. А институциональное воспитание противопоказано маленьким детям.
Как часто нужно с ребёнком беседовать на тему того, что его беспокоит? Или есть ли что-то, из-за чего он переживает? Или это дополнительная «нагрузка» на детский мозг, он может что-то навыдумывать и потом в это поверить?
фото: freepik.com
Неожиданный вопрос. Боюсь, здесь как раз никаких правил нет.
Искусственно такие беседы создавать точно не нужно. Регулярные усаживания на диван, сочувствующее выражение лица, встревоженные вопросы: «дорогой, что тебя сейчас беспокоит?», «не хочешь об этом поговорить?», скорее из области кинематографа. В реальной жизни никакого расписания для разговоров о чувствах и переживаниях нет. Зато есть возможность наблюдать за своим ребёнком, быть эмоционально настроенным на него. Вот он пришёл из школы и, не здороваясь, плюхается на диван лицом вниз. Не ушёл в свою комнату и не заперся там, значит, хочет, чтобы на него обратили внимания. «Сынок, я вижу ты очень расстроен», – хорошее начало для разговора в такой ситуации. Дальше шаг за шагом выясняем, что произошло. Точнее, внимательно слушаем – он сам расскажет.
Часто детям трудно признаться в своих чувствах, если источником обид стали мы сами. Можно помочь ребёнку высказаться: «Прости меня, я утром очень нервничала из-за опоздания на работу и повысила на тебя голос. Мне очень неприятно, что это произошло. Я – взрослый человек и не должна была так поступать». Вы удивитесь, насколько дети великодушны. Нам, взрослым, стоит поучиться этому у них.
К детям необходимо быть чуткими. Важно ощущать их настроение. А вот безо всякого повода создавать ситуации: «нет, я же вижу, что-то не в порядке, признавайся, что случилось» – точно не надо.
Как вообще нужно выстраивать разговор по душам с детьми разного возраста: например, с дошкольником, школьником младших классов, подростком? Влияет ли пол ребёнка на такие разговоры? Например, к девочкам нужен более мягкий подход? С мальчиками лучше будет говорить отец нежели мать? Кстати, что в таких ситуациях делать тем родителям, которые воспитывают ребёнка одни (то есть, нет второго родителя).
фото: freepik.com
На мой взгляд, у разговора по душам с ребёнком любого возраста есть несколько универсальных правил. Во-первых, нужно выбрать подходящий момент – когда никто никуда не торопится, все спокойны и настроены на общение. Во-вторых, важно не читать нотации, а интересоваться мнением ребёнка, использовать «активное слушание» (поддерживать высказывания ребёнка) и «я-сообщения» (делиться своими ощущениями, переживаниями, не обвиняя ребёнка в чем-либо). В-третьих, приводить примеры из жизни, которые дополнят картину того, о чём идёт речь. Хорошо бывает для наглядности рисовать объясняющие рисунки или схемы. И, в-четвёртых, не давать готовых решений, а вырабатывать их вместе с ребёнком. Даже с трёхлетним малышом таким образом можно вести успешный диалог.
Технология решения сложных ситуаций в диалоге (пять шагов решения конфликтов) прекрасно описана в книгах Юлии Борисовны Гиппенрейтер. Можно ознакомиться и применять.
Но если мама и папа сами боятся предмета разговора, не уверены в себе, то они не смогут вести беседу: ребёнок почувствует тревогу и погрузится в неё вслед за родителем. Поэтому важно прежде всего быть внимательным к собственным ресурсам и состояниям.
Что касается пола ребёнка: не думаю, что здесь это ключевой критерий. Любой разговор по душам всегда лучше складывается с тем родителем, к которому ребёнок испытывает больше доверия. Но, конечно, тему полового развития важно вести с родителем своего пола. Если его рядом нет или он не готов, значит, с другим значимым взрослым одного пола с ребёнком. Тут это действительно становится важным.
Ну и, резюмируя, должна сказать, что тема детских психологических травм в нашей стране только начинает звучать. Она гигантская. Пока ещё многое нами, взрослыми, не понято. Ещё больше недосказано. Поэтому очень важно делать её видимой, не замалчивать. Как в общении со взрослыми. Так и в беседах с нашими детьми.
