![](https://glagol.press/wp-content/uploads/2023/03/Screenshot_1-2-1024x647.png)
Россия – уникальная страна, во многих своих проявлениях не похожая на все остальные. Политическая история мира, пожалуй, не знает примера, когда в стране существуют две столицы – Москва и Санкт-Петербург. Официальное значение у них чередовалось, но статус сохранялся практически всегда, менялся только порядковый номер – «первая» или «вторая». 105 лет назад, первой столицей вновь стала Москва.
10 марта 1918 года поезд с правительством отправился из Петрограда на восток. Причем ушел он не с какого-либо вокзала, а небольшого, практически заброшенного полустанка Николаевской (Октябрьской) железной дороги на окраине города. Весь переезд проходил в режиме спецоперации и обстановке строгой секретности, даже Ленин не знал всех подробностей организации переезда. Но эвакуацией, как иногда представляют, это не было.
Большевики взяли власть всего за четыре месяца до этого и положение советской власти нельзя было назвать устойчивым. Немцы захватили практически всю Прибалтику, граница только что отделившейся Финляндии проходила всего в 35 километрах от Санкт-Петербурга. Противники Советов пришли в себя и организовывали бесконечные заговоры.
В этих условиях Северная столица становилась просто опасной для правительства и неудобной для управления страной.
Стоит заметить, что большая часть этих обстоятельств была очевидна и ранее, еще при царе всерьез рассматривался проект переноса столицы в Киев или Москву. Керенский в октябре 1917 года хотел начать переводить туда правления банков. Москва была более подготовлена для столичных функций, которые исполняла всегда и ранее – императорский двор каждый год по нескольку месяцев проводил там.
К тому же она была лучше защищена, а главное там было стабильное снабжение. Это имело большое значение, поскольку перебои с поставкой хлеба и послужили спусковым крючком февральской революции и вполне могли спровоцировать волнения опять – зимой 1918 года с хлебом в Петрограде снова стало туго, гарантированный паек рабочего на заводе составлял лишь 125 граммов.
26 февраля состоялось секретное заседание Совета народных комиссаров (СНК), о котором не знали даже ближайшие помощники наркомов. Там его председатель Владимир Ленин сообщил, что принял решение о переезде в Москву. Причины были всем очевидны, поэтому никто особо не спорил и согласились с такой необходимостью. Возражали только Зиновьев и Луначарский, объясняя это тем, что Петроград стал символом революции, а переезд обязательно представят бегством.
![](https://glagol.press/wp-content/uploads/2023/03/Бонч-Бруевич_Владимир_Дмитриевич-793x1024.jpg)
Тем не менее, как вспоминал позже управляющий делами Совнаркома, а впоследствии видный историк и этнограф, доктор наук, Владимир Бонч-Бруевич, о переезде стало известно эсэрам. В обязанности Бонч-Бруевича входило не только перекладывание бумажек, но и обеспечение безопасности СНК, так что у него была налажена своя разведка. Он доложил Ленину о намерении взорвать поезд с правительством, причем оппозицию не интересовал другой поезд с членами ВЦИК (всероссийский центральный исполнительный комитет Съезда Советов), а именно поезд Совнаркома и Ленин цель № 1. Поскольку в январе уже было покушение, то угроза не казалась надуманной.
Стало ясно, что противникам советской власти известно о переезде. Были проведены аресты тех, кого считали наиболее опасными. Многие их них были взяты с оружием в руках, при обыске у них нашли взрывчатку. Ну да таких в то время было очень много и не факт, что готовились именно к подрыву поезда.
Поэтому тот же Бонч-Бруевич пустил слух, что СНК собирается переезжать в Нижний Новгород. Когда его спрашивали об этом он отвечал – едем на Волгу. Но чтобы успокоить общественное мнение, ВЦИК в газете «Правда» опубликовал опровержение и почти не соврал – там сообщалось о ложности слухов об эвакуации, поскольку Петрограду непосредственной военной угрозы на тот момент нет. Эвакуации действительно не было – был полный переезд правительства.
![](https://glagol.press/wp-content/uploads/2023/03/Screenshot_2-2-1024x636.png)
Таким образом эсэры знали точно, что он будет, но не знали ни когда, ни откуда, ни даты. Но были наготове. Подготовку такого довольно масштабного события скрыть сложно, даже погрузка в поезд всех народных комиссариатов заняла бы значительное время и за это время вполне можно было бы засечь состав с руководством и взорвать его уже по пути следования.
Значит, исключались все имеющиеся вокзалы – отправляться с них было нельзя. Для погрузки выбрали небольшую площадку соединительных путей под названием Цветочная за Московской заставой. Вагоны подкатывали туда постепенно, во всех трактирах сидели люди, которые следили за разговорами – не привлекло ли это внимание. А потом стремительно сформировали поезд и выехали без огней.
Но всего в переезде участвовало пять поездов – надо было перевезти ВЦИК и аппарат правительства. Вот их отъезд сделали максимально публичным – среди членов ВЦИК были представители разных сословий, партий, включая эсэров, рабочие и крестьяне. Их приезд в Москву объяснили необходимостью подготовки к Съезду Советов.
Погрузка поезда на Цветочной площадке проходила ночью 10 марта – привезли членов Совнаркома с семьями. Ленин с Крупской и сестрой Марией Ульяновой прибыл в 21.30 ч. Еще через полчаса состав вышел из Петрограда, а в Москву прибыл ровно через сутки – в 22 часа 11 марта. На следующий день, 12 марта, было опубликовано извещение о переезде правительства в Москву, а 16 марта 1918 года это решение утвердил IVСъезд Советов. Москва снова стала первой столицей.