Если верить «Сказанию об убиении Даниила Суздальского и начале Москвы», то город был основан 26 июля 1147 года. Но это одна из версий. Есть и другие. Их изучил наш корреспондент Аурен Хабичев.

Мой хороший друг, поэт и писатель Андрей Новиков-Ланской как-то сказал, что Москва подобно трём рекам, что омывают её, создавая бурный водоворот, обладает некоей центростремительной силой, поглощающей всё вокруг – народы, культуры.  И в этом смысле весьма странно, что историки до сих пор не пришли к единому мнению, как, когда и при каких обстоятельствах была основана Москва.

Есть ряд текстов  в различных летописях, которые так или иначе могут пролить свет на эту историю. Пожалуй, самая известная запись, принятая почти всеми историками единодушно, как факт, это запись в Ипатьевской летописи о встрече великого князя Юрия Долгорукого со своим союзником,  новгород-северским князем Святославом Ольговичем. Это, как считают «москвоведы»  первая запись, в которой Москва упоминается как некая территория.   Долгорукий писал князю «Приди ко мне, брате, в Москов». Это был 1147 год, канун праздника Похвалы Богородицы.

О том, как Долгорукий здесь оказался не знает, наверное, только ленивый.  На территории нынешней Москвы некогда стояло село Кучково, принадлежащее боярину Степану Кучке. Когда Долгорукий пришёл на эти земли, Степан Иванович не оказал должного приёма Долгорукому, за что поплатился жизнью. Его сыновья были не то пленены, не то отправлены в суздальскую вотчину к Андрею Боголюбскому, а дочь Улита была за оного сосватана. (Боголюбский приходился сыном Долгорукому).  Некоторые историки упоминают о какой-то попытке отравления, которую предпринял Кучко в отношении Долгорукого, за что был казнён.

Есть другая версия. Более романтичная. Многие  склонны верить в легенду, что жена Кучки стала «полюбовницей» Долгорукому и что последний избавился от Кучки, чтобы тот не мешал утехам старого страстолюбца. По этому поводу блестяще выразился  Н.М.Карамзин: «Любовь, которая разрушила Трою, построила нашу столицу». И правда, наверное, каждый для себя должен решить какой образ Москвы для него ближе – тот, что возник на крови (в связи с убийством Кучки) или тот, что заложен, как символ любви между Долгоруким и женой Кучки. (в источниках не сохранилось имени легендарной женщины)

 «Сказание об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы» утверждает, что город был основан 27 июля 1147 года. Многие историки единодушны, что хоть  в тексте почти все события и персонажи вымышлены, сам текст не лишён исторической полезности.

Во-первых, герой сказания (ведь речь о Данииле Александровиче – сыне Александра Невского) был не суздальским, а московским князем и жил немного позже описываемых в повести событий. Также вопреки написанному в тексте он не был убит, а умер сам. Здесь, вероятно, речь об Андрее Боголюбском, который, действительно, был убит заговорщиками. (скорее всего, это происходило при участии той самой Улиты – дочери убитого Долгоруким Степана Кучки, супруги Боголюбского). С точки зрения исторической науки это сказание – сплошной миф, но служители Клио находят в нём довольно интересные факты – это вполне достоверные описания быта и местности, которая принадлежала боярину Кучке.  

Есть ряд альтернативных версий основания Москвы. Это сочинения духовных авторов, книжников-схоластов, целью которых было встроить Россию и Москву в библейскую версию происхождения народов.

Так, например, родилась легенда об основании Москвы внуком Ноя – Мосохом.

Самым известным сочинением «учёной книжности» об основании Москвы является сочинение иеродиакона Тимофея Каменевича-Рвовского «Историчествующее древнее описание… о начале Славенороссийского народа и градов Москвы, Новаграда Великого и протчих, писанное ево (то есть автора) рукою лета мироздания 7207 (1699)».

Легенда о том, что Москву построил Мосох – внук Ноя основана, скорее всего, на созвучии имён Мосох и Москва. Для того, чтобы это смотрелось убедительней, автор присовокупляет к тексту уже совсем фантастические теории о жене Мосоха – Ква (чтобы получилось МОС + КВА – так Мосох назвал одну из рек, омывающих эту территорию) Меньшую реку Мосох назвал Яуза – по именам сына Я и дочери Вузы.

«И созда же тогда Мосох князь и градец себе малый над предвысоцей горе той, над устий Явузы реки, — пишет  Каменевич. – На месте оном первоприбытном своем именно Московском, идеже и днесь стоит на горе оной церковь каменная святаго и великаго мученика Никиты, бесов мучителя и от верных человеков тех прогонителя».

Как бы там ни было, Москва — город древний. Он был заселён ещё в эпоху Скифского царства. Здесь жили и скифы с сарматами и остготы и финно-угры и славяне и многие другие народы, оставившие след в её историческом и культурном облике.

Чёрно-белые фото в интернете. На них семья Эрнеста Хемингуэя. Властная и своенравная женщина с волевым лицом и хищной улыбкой — его мать, Грейс Холл-Хемингуэй.  Отец, Кларенс Эдмонт Хемингуэй, напротив, производит впечатление мягкого человека. Кажется, именно семья — причина взлётов и падений одного из самых популярных американских писателей 50-х годов прошлого столетия.

«Если бы я слушал тебя, я бы никогда не стал писателем» — строки из письма, адресованные Хемингуэем своей матери.

У Эрнеста и его брата, писателя Лестера Хемингуэя,  были непростые отношения с Грейс. Их отец тоже не ладил с женой. Но он, кажется, уступил в этой борьбе, сломался под напором её характера. В итоге, все трое мужчин покончат жизнь самоубийством. Правда, Эрнест переживёт Грейс  на несколько лет.  Как-то он сказал, что ненавидит её.  Участие таких женщин в судьбе любого мужчины может привести к колоссальному успеху или полному фиаско. Эрнест, кажется,  балансировал между двумя этими состояниями. Он всю жизнь пытался выйти из под её влияния доказать, что чего-то достоин.  Грейс пророчила сыну карьеру оперного певца. Говорила, что он может стать как Карузо. Юный Хемингуэй был холоден к урокам музыки, но позже признавался, что они не прошли даром, оказав влияние на его творчество. С самого детства будучи под пристальной опекой матери, которая наряжала его как девочку (может быть поэтому многие герои Хемингуэя живут, пытаясь доказать свое право быть мужчинами), Эрнест чувствовал колоссальное давление, невозможность самостоятельного выбора своего жизненного пути. Но  в двенадцать лет у него сломался голос. Мать заявила, что он её разочаровал.  Эрнест, наконец, смог бросить музыку. Но под гнетом Грейс ему предстояло прожить до конца её дней.

Хемингуэй был женат четыре раза, не считая его лёгких увлечений на стороне.  Все его женщины, в какой-то степени были полной противоположностью матери.  Нежная и заботливая Агнесс. Она ухаживала за ним в госпитале во время Первой Мировой войны, когда он получил тяжёлое ранение. Не удивительно, что девятнадцатилетний юноша, лишённый материнской любви, по уши влюбился в английскую медсестру и даже объявил о намерении сочетаться с ней браком, но из этого ничего не вышло. Агнесс была старше и, потом, её утомлял Эрнест. Она вспоминала, что Хемингуэй всегда был уверен в своей правоте и был ужасным эгоистом. Будущий писатель тяжело переживал их разрыв. Вернувшись в Чикаго, он впал в депрессию, много пил, жил в родительском доме. Грейс, конечно, не могла упустить случая, чтобы не задеть сына по поводу отсутствия у него работы.

«Она до сих пор не может мне простить, что меня не убили в Первой мировой войне и она не получила золотую звёздочку» — писал он позже.

Спустя некоторое время Хемингуэй познакомился с нежной и застенчивой Хедли Ричардсон. Они поженились и вместе уехали в Париж. Хемингуэй погрузился в мир богемной жизни. Здесь его друзьями стали влиятельные писатели Гертруда Стайн, Джон Дос Пассос, Джеймс Джойс, Эзра Паунд, Скотт Фицжеральд и другие. Первую его книгу мать, как и ожидалось, подвергла жёсткой критике: «Затем ли я рожала тебя, чтобы ты писал такие отвратительные вещи?»   Ни один его успех не вдохновит её, а Нобелевскую премию Хемингуэй получит только после её смерти.

Брак с Хедли был обречен. В Париже он познакомился с девушкой из богатой канзасской семьи, которая работала в местном отделении журнала Вог. Звали её Полина Пфайфер.  Ради нее он перешел из протестантизма в католичество, хотя вряд ли воспринимал это всерьез — он не был особо религиозен.

«Мы вставали с колен после скучной молитвы и я с усиленной страстью набрасывался на её тело и мы вытворяли в постели такое, что только ради этого стоило стать католиком» — писал Хемингуэй.

Вторую жену он бросил. Вероятно, из-за того, что та не хотела пользоваться противозачаточными средствами, а Эрнест не желал быть многодетным отцом. Во время гражданской войны в Испании, где он работал военным корреспондентом, уже известный писатель Эрнест Хемингуэй  знакомится  с журналисткой Мартой Геллхорн. Своей самостоятельностью и властной натурой, она походила на его мать, но в ней было одно достоинство — она полностью разделяла его страсть к рыбалке и охоте, привитой ему еще в детстве его дедушкой.

Роман «По ком звонит колокол» был посвящён их отношениям. Он разводится с Полиной и вместе с Мартой переезжает на Кубу. В это время уже вовсю шла Вторая мировая война. Эти отношения были недолгими. Вернувшись в Париж, он встретил Мэри Уэлш. Она и стала его последней, четвертой женой. Именно она стала для него не только спутником жизни, но и заботливой матерью, которая была рядом в самый тяжёлый период его жизни. В этот период умирает его вторая жена Полина Пфайфер. Но переживания не мешают Хемингуэю увлечься юной итальянской аристократкой Адрианой Иванчич. Он говорил, что она вернула ему возможность снова писать и за это всегда будет благодарен. Адриане Хемингуэй посвятил книгу «Старик и море», за которую получил Нобелевскую премию.

Но его другом по жизни так и осталась Мэри Уэлш. До последнего дня она была рядом с Эрнестом Хемингуээм. На фоне смерти Полины, сахарного диабета, он впал в тяжёлую депрессию. Был уверен, что ФБР за ним установило слежку. Как позже выснилось из засекреченных архивов, это не были навязчивые идеи. Жизнь Хемингуэя, действительно, стала объектом интереса американских спецслужб. Тогда писатель попал в клинику, потому что его сочли душевнобольным, там ему сделали восемь сеансов электрошоковой терапии. После возвращения Эрнест писал, что врачи ничего не смыслят в том, что значат раскаяние и угрызения совести. Утром, 2 июля 1961 года Мэри Уэлш проснулась от хлопка. Когда она спустилась в гостиную,  Хемингуэй был уже мёртв. Он выстрелил в себя из своего охотничьего дробовика, как это сделали  когда-то его отец и брат.

Аурен Хабичев