Как в России создали первый в мире тепловоз

Опубликовано 05.08.2024 автором Олег Павлов

Миру постоянно, а сейчас особенно, пытаются навязать представление, что в России ничего передового нет и быть не может. Как-то забывая, что телевизор, видеомагнитофон, бомбардировщики и вертолеты изобрели русские умы. А 100 лет назад, 5 августа 1924 года, из депо вышел первый в мире тепловоз.

Создал его русский инженер Яков Модестович Гаккель и назвал ЩЭЛ-1. Щ – это серия паровозов, с которым он сопоставим по мощности, а ЭЛ – подчеркивает, что на электрической передаче. Последнее обстоятельство было революционным.

Да и сам тепловоз оказался порождением революции, хотя Гаккель задумывал его уже давно. Инженер к тому моменту был знаменит тем, что создал целую серию самолетов, включая первый в России гидросамолет «Гаккель-V».

После революции 1917 года Яков Гаккель никуда удирать не собирался – он и сам был с свое время революционером-народовольцем. Когда-то его прадед пришел в Россию вместе с армией Наполеона, попал в плен, да так тут и остался. Причем в Иркутске.

О себе Яков Геккель говорил, что в нем смешана французская, русская и якутская кровь. Так что Россию считал исконной родиной, особенно Сибирь.

Уже отец, Модест Васильевич, стал инженером и очень уважаемым человеком. Еще бы! Ведь это именно он спроектировал и построил телеграфную линию от Иркутска до Владивостока. В благодарность одна из станций Транссибирской магистрали так и называется – Гаккелевка.

Яков закончил реальное училище в Санкт-Петербурге. Благодаря своему таланту поступает в Электротехнический институт – профессура его замечает сразу. Но увлекается революционными идеями и в 1896 году был арестован по делу Лахтинской типографии народовольцев. Причем во время практики на Курском вокзале в Москве.

Но паренек был настолько талантлив, что ему позволили завершить учебу в институте. При этом профессура таскала в тюрьму техническую литературу. А уже потом сослали в Пермь и далее в Якутию – на Ленские прииски на одну из первых в стране гидроэлектростанций.

Называется, испугали сибиряка Сибирью. Когда Яков Гаккель узнал от околоточного куда его отправляют, то на радостях достал бутылку шампанского и налил представителю власти. Опешившему полицейскому объяснил, что безумно рад, что родина отправляет его туда, где инженеры нужнее всего.

По окончании ссылки, где он успел жениться, Гаккель возвращается в Санкт-Петербург и занимается разработкой трамвайных линий. Так что с рельсами познакомился уже тогда. Увлекается авиацией и создает целую серию своих самолетов – весьма успешную.

Тепловозы в России начали разрабатывать еще в царское время, но все они остались лишь в чертежах. У Гаккеля тоже была идея своего варианта, и он очень много над ней думал. А тут революция, Гражданская война и разруха. Казалось бы – ну какие инновации могут быть? Но вот разруха как раз и помогла.

В стране почти не осталось паровозов и советское правительство поощряло все попытки восстановить железнодорожный парк. В 1921 году Гаккель заканчивает чертеж своего тепловоза и отправляет в Совнарком. Его видят Глеб Кржижановский и Владимир Ленин и одобряют.

Тепловозами в свое время активно занимался пионер двигателестроения Рудольф Дизель, но после его гибели в 1913 году все работы в мире в этом направлении прекратились. Кроме России.

4 января 1922 года Совет Труда и Обороны принимает решение о строительстве сразу четырех экспериментальных тепловозов – Юрия Ломоносова, Алексея Шелеста, Феликса Мейнеке и Якова Гаккеля. Первые три должны были сделать за границей на советские деньги, Гаккель добился того, что его тепловоз будут делать в Петрограде.

Была учреждена премия в общую сумму 1 млн рублей золотом. За первое место – 650 тысяч, за второе – 350 тысяч.

Очень скоро проекты Шелеста и Мейнеке «отвалились», соревнование продолжили Ломоносов и Гаккель. У Ломоносова в Германии было все необходимое, но возникали постоянные трудности с деньгами – платежи из России проходили с трудом. У Гаккеля тоже были трудности с деньгами (про него частенько забывали) и не было вообще ничего необходимого, кроме людей и станков.

Поэтому Гаккель лазил по помойкам. Ну не пищевым, а техническим свалкам. Там он нашел новехонький тысячесильный английский двигатель «Виккерс», который в свое время закупили для подводной лодки «Лебедь». И это было счастье! Отыскал генераторы на подлодке «Язь». Кое-что еще, но основную часть деталей создали рабочие заводов «Электрик», «Красный путиловец» и Балтийского судостроительного завода.

Последний и станет главной площадкой. Чтобы заинтересовать проектом руководителя завода и одного из инженеров тепловоза Константина Коршунова, Гаккель составляет договор, в котором оговаривает, что завод получит шестую часть премии. Если будет первая, то 100 тысяч из 650, со второй – 55 тысяч. Это позволило не останавливать работы из-за трудностей с финансированием.

Стоит обязательно упомянуть главного инженера завода «Красный путиловец», профессора Александра Раевского. Именно он разработал кузов и ходовую часть тепловоза.

И вот 17 февраля 1924 года на квартире Гаккеля собрались инженеры под председательством профессора Николая Щукина. Того самого, который создал паровозы серии Щ. Они пришли к выводу – все готово к сборке тепловоза. Начало назначили на 5 февраля. Тепловоз было решено окрасить в различные цвета нефти – от желтого до черного. Потом, спустя несколько лет, его в красный перекрасят.

Но тут умирает Ленин и начало сборки отложили. Все же вскоре работы были возобновлены. И вот 100 лет назад, 5 августа 1924 года, первый в мире тепловоз ЩЭЛ-1 вышел из депо. После пробной проверки сделали очень мелкие, незначительные доработки.

Соревнование с тепловозом Юрия Ломоносова прошло 1 февраля 1925 года в Москве. Причем из, уже Ленинграда, в качестве кондуктора его вел сам Яков Гаккель. И заодно притащил тысячетонный состав! Так что и соревнования он выиграл. Гаккель очень гордился, что в его тепловозе все детали, кроме двигателя, были отечественные.

А вот обещанную премию выдали только в 1928 году на международных соревнованиях среди тепловозов, в которых приняли участие уже 50 штук! Вот там мировые инженеры и увидели человека, который создал самый первый.

ЩЭЛ-1 был выпущен в единственном экземпляре, но пусть это не смущает – на этом ничего не закончилось. Он стал прародителем целой серии тепловозов, которые создадут, хоть и позже, во время индустриализации. В том числе и Гаккель с Коршуновым.

Ну а сам тепловоз долгое время работал на линиях Москва – Курск и Москва – Харьков, возил цистерны с нефтью в Баку. Сам Гаккель стал деканом мехфака Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта, профессором. Пережил блокаду и дождался Дня Победы. Но голод все же подорвал здоровье, и гениальный русский инженер скончался 12 декабря 1945 года.

Ну а тепловоз ЩЭЛ-1 до сих пор цел и является важнейшим экспонатом, доказывающим, что Россия способна на любые самостоятельные технологические достижения. И всегда была способна.

Как в 1918 году переносили столицу из Петрограда в Москву

Опубликовано 10.03.2023 автором Олег Павлов

Россия – уникальная страна, во многих своих проявлениях не похожая на все остальные. Политическая история мира, пожалуй, не знает примера, когда в стране существуют две столицы – Москва и Санкт-Петербург. Официальное значение у них чередовалось, но статус сохранялся практически всегда, менялся только порядковый номер – «первая» или «вторая». 105 лет назад, первой столицей вновь стала Москва.

10 марта 1918 года поезд с правительством отправился из Петрограда на восток. Причем ушел он не с какого-либо вокзала, а небольшого, практически заброшенного полустанка Николаевской (Октябрьской) железной дороги на окраине города. Весь переезд проходил в режиме спецоперации и обстановке строгой секретности, даже Ленин не знал всех подробностей организации переезда. Но эвакуацией, как иногда представляют, это не было.

Большевики взяли власть всего за четыре месяца до этого и положение советской власти нельзя было назвать устойчивым. Немцы захватили практически всю Прибалтику, граница только что отделившейся Финляндии проходила всего в 35 километрах от Санкт-Петербурга. Противники Советов пришли в себя и организовывали бесконечные заговоры.

В этих условиях Северная столица становилась просто опасной для правительства и неудобной для управления страной.

Стоит заметить, что большая часть этих обстоятельств была очевидна и ранее, еще при царе всерьез рассматривался проект переноса столицы в Киев или Москву. Керенский в октябре 1917 года хотел начать переводить туда правления банков. Москва была более подготовлена для столичных функций, которые исполняла всегда и ранее – императорский двор каждый год по нескольку месяцев проводил там.

К тому же она была лучше защищена, а главное там было стабильное снабжение. Это имело большое значение, поскольку перебои с поставкой хлеба и послужили спусковым крючком февральской революции и вполне могли спровоцировать волнения опять – зимой 1918 года с хлебом в Петрограде снова стало туго, гарантированный паек рабочего на заводе составлял лишь 125 граммов.

26 февраля состоялось секретное заседание Совета народных комиссаров (СНК), о котором не знали даже ближайшие помощники наркомов. Там его председатель Владимир Ленин сообщил, что принял решение о переезде в Москву. Причины были всем очевидны, поэтому никто особо не спорил и согласились с такой необходимостью. Возражали только Зиновьев и Луначарский, объясняя это тем, что Петроград стал символом революции, а переезд обязательно представят бегством.

*Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. фото: wikipedia.org*

Тем не менее, как вспоминал позже управляющий делами Совнаркома, а впоследствии видный историк и этнограф, доктор наук, Владимир Бонч-Бруевич, о переезде стало известно эсэрам. В обязанности Бонч-Бруевича входило не только перекладывание бумажек, но и обеспечение безопасности СНК, так что у него была налажена своя разведка. Он доложил Ленину о намерении взорвать поезд с правительством, причем оппозицию не интересовал другой поезд с членами ВЦИК (всероссийский центральный исполнительный комитет Съезда Советов), а именно поезд Совнаркома и Ленин цель № 1. Поскольку в январе уже было покушение, то угроза не казалась надуманной.

Стало ясно, что противникам советской власти известно о переезде. Были проведены аресты тех, кого считали наиболее опасными. Многие их них были взяты с оружием в руках, при обыске у них нашли взрывчатку. Ну да таких в то время было очень много и не факт, что готовились именно к подрыву поезда.

Поэтому тот же Бонч-Бруевич пустил слух, что СНК собирается переезжать в Нижний Новгород. Когда его спрашивали об этом он отвечал – едем на Волгу. Но чтобы успокоить общественное мнение, ВЦИК в газете «Правда» опубликовал опровержение и почти не соврал – там сообщалось о ложности слухов об эвакуации, поскольку Петрограду непосредственной военной угрозы на тот момент нет. Эвакуации действительно не было – был полный переезд правительства.

Таким образом эсэры знали точно, что он будет, но не знали ни когда, ни откуда, ни даты. Но были наготове. Подготовку такого довольно масштабного события скрыть сложно, даже погрузка в поезд всех народных комиссариатов заняла бы значительное время и за это время вполне можно было бы засечь состав с руководством и взорвать его уже по пути следования.

Значит, исключались все имеющиеся вокзалы – отправляться с них было нельзя. Для погрузки выбрали небольшую площадку соединительных путей под названием Цветочная за Московской заставой. Вагоны подкатывали туда постепенно, во всех трактирах сидели люди, которые следили за разговорами – не привлекло ли это внимание. А потом стремительно сформировали поезд и выехали без огней.

Но всего в переезде участвовало пять поездов – надо было перевезти ВЦИК и аппарат правительства. Вот их отъезд сделали максимально публичным – среди членов ВЦИК были представители разных сословий, партий, включая эсэров, рабочие и крестьяне. Их приезд в Москву объяснили необходимостью подготовки к Съезду Советов.

Погрузка поезда на Цветочной площадке проходила ночью 10 марта – привезли членов Совнаркома с семьями. Ленин с Крупской и сестрой Марией Ульяновой прибыл в 21.30 ч. Еще через полчаса состав вышел из Петрограда, а в Москву прибыл ровно через сутки – в 22 часа 11 марта. На следующий день, 12 марта, было опубликовано извещение о переезде правительства в Москву, а 16 марта 1918 года это решение утвердил IVСъезд Советов. Москва снова стала первой столицей.

Как Санкт-Петербург превратился в Петроград

Опубликовано 31.08.2021 автором Олег Павлов

Санкт-Петербург, наверное, один из немногих мегаполисов мира, который умудрился за не полный век четырежды сменить своё название. А всё началось 31 августа 1914 года, когда столицу Российской империи решили срочно русифицировать.

Питер давно стал самым любимым городом россиян. Почему так произошло точно не скажет никто — у каждого своя причина. При желании можно покопаться в литературе, кино, выдать чуть ли не математические раскладки. Но это для педантов. Для остальных объяснение очень простое – особая, ни с чем несравнимая атмосфера, аура любви и романтики. А их ещё никому не удавалось зафиксировать на бумаге, только максимально приблизиться.

Феномен Питера в том, что наименования города никак не влияли на его ауру. Петербург – Петроград – Ленинград всегда оставался собой. Этот город умудрялся изменить окраску любого названия, облагородить его осанку. В церкви есть понятие «намоленное место», когда вроде всё тоже самое, что и в другом храме, а ощущения иные, пропитанные доброй энергией тысяч людей десятков поколений. Санкт-Петербург – намоленное место российской культуры, в том виде о котором мечтает остальная Россия.

И как всякому русскому интеллигенту ему больше всех и досталось.

Основывая город Петр Великий дал ему немецкое название – Санкт-Питербурх — окно в Европу и называться должно было по-европейски. А заодно и русскому бородачу внушить тот факт, который впоследствии уже немка Екатерина Великая считала неоспоримым: «русский народ – есть народ европейский» по своей сути и менталитету.

Но в начале ХХ века мир стоял на пороге войны и с маниакальностью самоубийцы стремился к ней. Тут даже трудно сказать сейчас чего было больше: политики ли сумели создать такой настрой, или настроение повлияло на последующие решения политиков. Но фактом является то, что уже с начала трагического 1914 года в России растут антигерманские настроения.

Как всегда, их подогревала пресса, уловившая запрос читателя. В газетах стали появляться статьи, направленные против Австро-Венгрии и Германии. Первую обвиняли в том, что она угнетает братьев-славян, вторую в милитаристский и агрессивных планах, желании развязать захватническую войну. От правительства в этом направлении особенно усердствовал военный министр Владимир Сухомлинов. Впоследствии его отстранят за провал снабжения армии, Временное правительство отправит на каторгу, а большевики простят и отпустят, умрет, кстати, в Германии.

Поэтому, когда началась Первая мировая война и Россия вступила в неё, то сразу же возникли немецкие погромы. Уже 4 августа агрессивные патриоты собрались у Зимнего дворца и направились к немецкому посольству. Его сотрудники успели убежать, прихватив только самые важные документы.

Любопытно, что погром устроили пролетарии – питерские рабочие. Они полностью разгромили здание посольства и даже посбрасывали с крыш скульптуры коней. Через три года эти же пролетарии совершат Октябрьскую революцию под лозунгом прекращения войны. Полиция никак не препятствовала буйству толпы, говорят опасалась её ярости. Но она же не пустила погромщиков к австрийскому посольству и всех разогнала, когда поступил соответствующий приказ.

Антинемецкая истерия нарастала, что дало основание исследователям подозревать её управляемый характер. По всей столице шли погромы магазинов и ресторанов, принадлежащих немцам, театры в срочном порядке меняли репертуар и убирали с афиш пьесы немецких авторов.

Просто иметь немецкие имя и фамилию стало небезопасно, поэтому многие в срочном порядке их меняли. Действительно многие – двести лет Россия привлекала к себе на службу иностранцев, в основном из Германии. Достаточно сказать, что двадцать процентов жителей Васильевского острова были этническими немцами.

На этом фоне 31 августа выходит указ императора Николая II о переименования города в Петроград. Начинается русификация всего подряд, даже военную форму решили сменить – успели пошить, но надела её потом только Красная армия. Так что будёновки правильнее называть николаевками.

Но смена названия столицы понравилась только толпе. Образованные слои общества восприняли её молча и, скорее, с грустью. Указывали на то, что изменился и смысл – раньше город носил имя святого Петра, а теперь он назван в честь человека, хоть и великого.

Даже придворные набрались смелости сказать в лицо императору: «Что же это вы, Ваше Величество, Великого Петра поправлять!» Депутаты городской думы, когда им зачитали указ о переименовании встретили его гробовым молчанием. Предрекали тяжкую судьбу. Оправдалось.

Но Петроградом город на Неве пробыл менее десяти лет – сразу после смерти В. Ленина, 26 января 1924 года, его переименовали в Ленинград. От прежнего названия остался только один район – Петроградская сторона. 6 сентября 1991 года городу было возвращено его историческое имя Санкт-Петербург. Хотя в последнее время вновь раздаются призывы сделать Питер Петроградом, но может быть уже хватит потрясений и не пытаться портить ауру?

ГлагоL

Архив метки: Петроград

Как в России создали первый в мире тепловоз

Как в 1918 году переносили столицу из Петрограда в Москву

Как Санкт-Петербург превратился в Петроград